Джейсон смотрел ей вслед, затем выбросил из головы образ дояркис ангельским ликом и солнечным ореолом вокруг головы и вернулся в кабинет кработе, которую оставил, когда прибежавший Нортроп сообщил ему, что мисс Ситонпошла доить коров.

Усевшись за письменный стол, он обратился к секретарю:

– Так на чем мы остановились, Бенджамин?

– Вы диктовали письмо своему агенту в Дели, милорд.

После первой неудачи Виктория пошла разыскивать садовника.Она подошла к лысому мужчине, который, как ей показалось, был старшимсадовником, и спросила, не может ли она помочь сажать луковицы цветов, которыеего люди рассаживали на огромных круглых клумбах в переднем дворе.

– Занимайся своим делом в коровнике и не путайся у нас подногами, женщина! – рявкнул лысый.

Виктория не стала спорить. Не утруждая себя объяснениями,она пошла в противоположную сторону, надеясь получить ту единственную работу,которую действительно умела делать, – то есть направилась прямиком к кухне.

Старший садовник проводил ее взглядом, затем бросил совок ипошел искать Нортропа.

Никем не замеченная, Виктория стояла у входа в кухню исмотрела, как восемь поваров сноровисто занимались приготовлением обеда,который, по-видимому, должен был состоять из жаркого со свежими овощами,слоистого свежевыпеченного хлеба и полудюжины гарниров.

Расстроенная тщетностью предыдущих попыток стать полезной,Виктория наблюдала до тех пор, пока абсолютно точно не поняла, чтодействительно может выполнять эту работу; затем она подступила к капризномушефу-французу.

– Я хотела бы помочь, – твердо заявила она.

– Нет! – взвизгнул тот, явно по ее простенькому черномуплатью приняв ее за служанку. – Вон! Вон! Убирайся. Занимайся своими делами.

Виктории уже до смерти надоело, что ее все гонят. Оченьвежливо, но очень твердо она снова обратилась к нему:

– Я могу помочь здесь, и, судя по суматохе, царящей накухне, вам, несомненно, пригодится пара свободных рук. Шеф был готов сорваться.

– Ты ничего не умеешь! – громовым голосом заявил он. –Убирайся! Когда Андре понадобится помощь, то он попросит ее и научит тебя! –коверкая английские слова, заорал он.

– Ничего мудреного нет в приготовлении жаркого, месье, –раздраженно заметила девушка. Не обращая никакого внимания на его побагровевшиещеки, Виктория продолжала резонерствовать:

– Все, что требуется, – это порубить на этом столе овощи… –она показала, как это нужно сделать, похлопав рукой по соседнему столу, – ибросить их вон в тот котел. – Она указала на один из котлов, висевших надогнем.

Перед тем как сорвать с себя фартук, толстяк издал странныйзвук, как будто его вот-вот хватит апоплексический удар.

– Через пять минут, – крикнул он, пулей вылетая из кухни, –я добьюсь, чтобы вас вышвырнули из этого дома! В гробовом молчании,установившемся на кухне после его ухода, Виктория обвела взглядом остальныхповаров, в ужасе уставившихся на нее; в их глазах можно было прочесть все – отсимпатии до смеха…

– Бог ты мой, девушка, – сказала добродушная женщина среднихлет, вытирая передником руки, – с какой стати вы так взбесили его? Он жедобьется того, что вы вылетите отсюда вверх тормашками.

Если не считать маленькой горничной Рут, убиравшей комнатуВиктории, это было первое дружелюбное обращение от прислуги. К несчастью,Виктория была настолько удручена, что вызвала такой переполох, всего лишь предлагаясвою помощь, что симпатия этой женщины чуть не заставила ее расплакаться.

– Дело не в том, что вы не правы, – продолжала женщина,ласково похлопав ее по руке. – Готовить жаркое не такое уж хитрое дело. Любойиз нас мог бы обойтись без Андре, но его милость требует лучшей еды, а Андре –лучший шеф-повар в стране. Можете идти укладывать вещи, так как нечего исомневаться – вам сию же минуту откажут от места.

Виктория едва смогла найти в себе силы, чтобы разуверитьженщину на этот счет.

– Я здесь гостья, а не служащая… Я полагала, что миссисНортроп сказала вам об этом.

У женщины буквально отвалилась челюсть.

– Нет, мисс, нам никто ничего не говорил. Здесь людям неразрешается сплетничать, и миссис Нортроп никогда не позволила бы себеопуститься до этого, особенно будучи родственницей мистера Нортропа,дворецкого. Я знала, что в доме находится гостья, но… – Ее взгляд упал нанепритязательное платье Виктории, и девушка вспыхнула. – Может, предложить вамчто-нибудь из еды?

Виктория в отчаянии покачала головой:

– Нет, но мне.., мне хотелось бы приготовить снадобье, чтобыоблегчить страдания мистера О'Мэлли, у которого распухла челюсть. Нужно сделатьпростую припарку, которая должна помочь ему снять боль.

Женщина, назвавшаяся миссис Крэддок, показала Виктории, гдевзять необходимое, и девушка принялась за дело, ежеминутно ожидая, что «егомилость» ворвется в кухню и при всем честном народе снова унизит ее.

Джейсон только что начал диктовать то самое письмо, работунад которым уже прерывали, как Нортроп снова постучал в дверь кабинета.

– Да? – нетерпеливо сказал Филдинг, когда дворецкий подошелк столу. – В чем дело на этот раз? Дворецкий прочистил горло.

– Снова мисс Ситон, милорд. Она.., м-м.., пыталась помогатьстаршему садовнику с посадками на клумбах. Он принял ее за служанку, и теперь,когда я указал ему на ошибку, он беспокоится, что вы недовольны его работой ипослали ее…

Глухой голос Джейсона вибрировал от раздражения:

– Скажи садовнику, чтобы он продолжал работу, и попроси миссСитон не мешать ему. А ты, – мрачно добавил он, – не мешай мне. У меня многодел. – Филдинг снова повернулся к своему худому очкастому секретарю и сердитоспросил:

– Так на чем мы остановились, Бенджамин?

– На письме вашему агенту в Дели, милорд. Джейсон успелпродиктовать всего две строчки, когда за дверью послышалась какая-то суматоха ив дверь неуклюже просунулся повар, преследуемый Нортропом, пытавшимся встать унего на пути.

– Вы уволите или ее, или меня! – громко проговорил месьеАндре, подступая к письменному столу. – Я не потерплю эту рыжую прислугу у себяна кухне!

С убийственным спокойствием милорд положил гусиное перо иустремил горящие угрожающим огнем зеленые глаза на лоснящееся лицо повара.

– Что ты сказал?

– Я сказал, что не потерплю…