– Я и не подслушивала, – возразила Виктория, – Вы распекалименя на чем свет стоит таким голосом, который, должно быть, слышали даже вЛондоне.

– Куда же вы собираетесь отправиться? – спросил он, пропускаямимо ушей ее язвительную реплику.

– Это не ваше дело.

– Не грубите! – сказал он холодным повелительным тоном.

Виктория смерила его презрительным взглядом. На его лицечиталась угроза. У него были широкие плечи и мощная грудь; рукава белойрубашки, подвернутые до локтя, обнажали бронзовые от загара мускулистые руки,чью силу она уже испытала, когда накануне он нес ее наверх.

Она знала также, что он отличался взбалмошным характером, и,судя по зловещему взгляду его жестких агатово-зеленых глаз, он, кажется, дажесобирался силой вырвать у нее ответ. Чтобы не дать ему такой возможности,Виктория холодно сказала:

– У меня есть небольшая сумма. Постараюсь остановиться вкакой-нибудь деревне.

– В самом деле? – с сарказмом протянул он. – Тогда, простоиз любопытства, скажите, на что вы будете жить, когда у вас кончатся деньги?

– Буду работать! – сообщила ему девушка, пытаясь вывести егоиз себя.

Темные брови взметнулись в ироническом веселье.

– Это что-то новенькое – женщина, всерьез желающая работать.Тогда скажите, что же вы умеете делать? – Его вопрос был резким, как удархлыста. – Вы умеете пахать?

– Нет…

– А забивать гвозди?

– Нет.

– А доить коров?

– Нет!

– Тогда вы бесполезны не только для самой себя, но и длядругих, не так ли? – безжалостно резюмировал он.

– Это совсем не так! – возразила она с сердитой гордостью. –Я очень многое умею, могу шить, готовить и…

– И позволить всем жителям деревни сплетничать о том, какиемонстры эти Филдинги, которые отказали вам в приюте? Забудьте об этом, –надменно сказал он. – Я этого не допущу.

– Ах, я только забыла спросить вашего разрешения!Захваченный врасплох, он сурово уставился на нее. Даже взрослые люди редкоосмеливались бросать ему вызов, а эта девчонка посмела. Если бы его возмущениене было так же велико, как изумление, то он, наверное, лишь посмеялся бы еехрабрости. Подавив неожиданный порыв смягчить свои слова, он коротко сказал:

– Если вам так уж неймется самой зарабатывать себе на жизнь,в чем я сомневаюсь, то почему бы не делать этого здесь?

– Мне очень жаль, – холодно заявила дерзкая юная красавица,– но это не годится.

– Почему же?

– Потому что я не могу представить себя кланяющейся, шаркающейножкой и дрожащей от страха каждый раз, когда вы будете идти мимо, какполагается вести себя остальным вашим слугам. Только подумать, что этот беднягас больным зубом чуть не упал в обморок утром, когда вы…

– Кто? – потребовал ответа Джейсон, и его гнев моментальноуступил место изумлению.

– Мистер О'Мэлли.

– Кто такой этот мистер О'Мэлли, черт его подери? – елесдерживаясь, выпалил он.

У Виктории от отвращения округлились глаза.

– Вы даже не знаете его имени, не так ли? Мистер О'Мэлли –лакей, который пошел за вашим завтраком, в то время как его челюсть такраспухла…

Джейсон круто повернулся.

– Чарльз хочет, чтобы вы остались здесь, и разговор на этомокончен. – В дверях он остановился, повернулся, и его угрожающий взгляд будтопригвоздил ее к полу. – Если вы попытаетесь удрать, невзирая на мой приказ, топожалеете. Мне придется ехать за вами, и вам будет отнюдь не по душе то, чтопроизойдет, когда мы встретимся, уж будьте уверены.

– Я не боюсь ни вас, ни ваших угроз, – гордо солгалаВиктория, поспешно ища выход из сложившейся ситуации. С одной стороны, ей нехотелось обижать Чарльза своим бегством, а с другой – гордость не позволяла ейбыть «нищенкой» в доме Джейсона. Игнорируя зловещий огонь в его зеленых глазах,она сказала:

– Я останусь, но собираюсь отрабатывать свою еду ипроживание.

– Прекрасно! – бросил Джейсон, чувствуя, что в этомконфликте перевес на ее стороне. Не успел он выйти, как ее голос остановил его:

– Могу я узнать, какое жалованье вы мне положите? Джейсонпришел в ярость:

– Вы что, хотите вывести меня из себя?

– Нисколько. Просто я хочу знать размер своего жалованья,чтобы рассчитать день, когда… – Ее голос затих, поскольку Джейсон резкоудалился.

Дядя Чарльз прислал ей приглашение пообедать вместе, и обедвылился в весьма приятное времяпрепровождение, поскольку Джейсон к ним неприсоединился. Однако после обеда потянулись томительные часы, и от скукиВиктория решила побродить по двору.

Дворецкий увидел, что она спускается вниз, и распахнулпарадную дверь. Пытаясь показать, что не затаила против него зла из-завчерашнего, Виктория улыбнулась:

– Большое спасибо, м-м…

– Нортроп, – любезно и с нарочито бесстрастным видомподсказал он.

– Нортроп? – повторила Виктория, надеясь вовлечь его вразговор. – Это ваше имя или фамилия?

Он скользнул по ней взглядом, затем отвел глаза.

– Гм.., моя фамилия, мисс.

– А-а, – вежливо продолжала она. – А как давно вы здесьработаете?

Нортроп сцепил руки за спиной и с торжествующим видомпокачался на носках.

– Девять поколений членов моей семьи рождались и умирали наслужбе у Филдингов, мисс. И я надеюсь продолжать эту почетную традицию.

– О! – выдохнула Виктория, подавив смешок при виде такойгордости за службу, важность которой, по-видимому, заключалась в открывании изакрывании дверей.

Как бы прочтя ее мысли, он сухо добавил:

– Если у вас будут проблемы с персоналом, мисс, сообщитемне. В качестве дворецкого я приму все необходимые меры.

– Я уверена, что мне это не понадобится. Здесь все работаюточень усердно, – любезно ответила она. «Чересчур усердно», – подумала девушка,выходя на солнечную поляну.

Она прошла по лужайке, затем обогнула дом, намереваясь зайтив конюшню, чтобы посмотреть лошадей. Подумав, что неплохо запастись для нихугощением, она подошла к тыльной части дома и спросила, как пройти на кухню.