Халлек отпил второй глоток в тот момент, когда Ледапоставила на столик свой пустой бокал.

— Рак кожи, — сказала она. — Он был убежден в этом,поскольку он излечим в девяноста процентах случаев. Я знаю, как его мыслиработают. Глупо было бы не знать, прожив с ним двадцать пять лет, наблюдая, какон усаживается в кресло судьи и решает проблемы недвижимости, потом выпивает,потом решает проблемы недвижимости, потом лапает чужих жен, решает проблемы снедвижимостью… Ладно. Сижу и думаю, какую речь произнесу на его похоронах.Что-нибудь такое: «Он скупил много земли в Коннектикуте, где теперь построенысупермаркеты, он полапал множество бюстгальтеров, выпил множество коктейлей иоставил меня богатой вдовой. С ним я провела лучшие годы моей жизни, приобрелашмоток больше, чем было в моей жизни оргазмов». Давайте уйдем отсюда, завалимсяв какой-нибудь приличный кабак, потанцуем. А потом кто-нибудь, возможно, такнадерется, что забудет, что я трижды делала подтяжку кожи — дважды вМехико-Сити и разок в Германии, и стащит с меня бюстгальтер. Тьфу ты, черт. Чтоя тебе несу такое? Мужчины вроде тебя интересуются только своей работой ифутболом.

Она снова заплакала. Билли теперь понял, что бокал, которыйона только что осушила, далеко не первый за этот вечер. Он смущенно заворочалсяв кресле и отпил из своего бокала. В желудке опять стало тепло.

— Он уверен, что это рак кожи, потому что не способенповерить в такую старомодную чушь, как цыганское проклятье. Но я видела по егоглазам, Билли, особенно в последний месяц… в них таилось, особенно по вечерам —понимание… до него что-то дошло. Я думаю, потому он и уехал, что я разгляделаэто в его глазах. Налить еще?

Билли покачал головой и проследил, как она подошла к бару иналила себе еще мартини, увидел, что она делала элементарный коктейль с джином,запах которого уловил на расстоянии.

Что же произошло с Кэри Россингтоном? В чем там дело? Частьего разума не желала знать ответа на этот вопрос. Хаустон явно не провелпараллели, не увидел связи между тем, что происходит с Билли и с Россингтоном.Да и с чего бы, собственно? Хаустон ничего не знал о цыганах. Кроме того,Хаустон регулярно бомбардировал свой рассудок белыми торпедами.

Леда вернулась с бокалом и села в кресло.

— Если он позвонит и скажет, что возвращается, — спокойнозаговорила она, — я поеду на нашу виллу в Каптиве. Там дикая жара в это время года,но джина у меня хватит. Я жару не замечаю, а с ним оказаться наедине — вышемоих сил. Все еще люблю его, это факт. По-своему люблю. Но выносить этогобольше не могу. Представить себе, что он лежит в соседней кровати… подумать,что он… он может дотронуться до меня… — Она поежилась и немного расплескаласодержимое бокала. Потом разом выпила и откровенно, не стесняясь, рыгнула.

— Леда, так что же с ним конкретно? Что случилось?

— Случилось? Случилось? Билли, дорогой, а я думала, чтосказала тебе. Или, может, ты сам как-то узнал.

Билли покачал головой. Он начал верить в то, что вообще ни очем не подозревает.

— На нем чешуя растет. Кэри покрывается чешуей.

Билли разинул рот.

Леда коротко хохотнула невеселым смешком и слегка покачалаголовой.

— Нет, не совсем так. Его кожа превращается в чешую. Ондемонстрирует обратную эволюцию. Чудо-юдо. Превращается не то в рыбу, не то врептилию.

Она внезапно захохотала с визгом, от которого у Халлекамурашки побежали по спине. «Она близка к безумию», подумал он, и от этого сталоеще страшнее. «Я думаю, она уедет а Каптиву в любом случае. Ей нужно убратьсяиз Фэйрвью, если хочет сохранить рассудок».

Линда прикрыла рот ладонями и извинилась. Билли не смогничего сказать, только кивнул и встал, чтобы налить себе еще.

Теперь, когда он не смотрел на нее, ей стало легче говорить,а Билли умышленно задержался возле бара.

Кэри был вне себя от ярости, когда старый цыган потрогал егопо лицу. Он поехал, чтобы повидаться с шефом полиции Рейнтри Алленом Чокером наследующий день после суда. Чокер был партнером по покеру и человекомпонимающим.

Он сказал Кэри, что цыгане прибыли в Рейнтри прямо изФэйрвью. Чокер ожидал, что они уедут вскоре сами по себе. И так уж пять днейтут болтались, обычно три дня для них — нормальный срок. Как раз достаточно,чтобы все заинтересованные подростки городка узнали свою судьбу, а безнадежноимпотентные мужчины и климактерические женщины под покровом темноты пробралисьв их табор, чтобы получить снадобья и мази. Через три дня интерес городка кцыганам сходил на нет. Чокер решил, что они просто дожидаются воскреснойбарахолки — «блошиного рынка». Это было ежегодным мероприятием в Рейнтри, накоторое стекались жители четырех близлежащих городков. Аллен Чокер сказал Кэри,что решил позволить цыганам обработать толпу на «блошином рынке», вместо того,чтобы шпынять их, — это все равно что осиное гнездо разворошить. Но если впонедельник утром не отправятся, придется их вытурить.

Однако такая мера не понадобилась. Утром в понедельник таборпокинул ферму, где располагался, оставив пустые бутылки и банки, черные пятнаот костров, на которых готовили еду, и несколько покрывал, настолькозавшивевших, что Чокер распорядился прикасаться к ним только длинными шестами.

В какой-то момент между закатом и рассветом цыгане снялись ипокинули Рейнтри. Чокер сказал своему партнеру по покеру Кэри Россингтону, чтоони могли хоть улететь на другую планету, — ему наплевать. Главное —избавились.

В воскресенье после полудня старый цыган прикоснулся к лицуКэри. Ночью они уехали. В понедельник утром Кэри зашел к Чокеру и подал жалобу(ее юридическая основа Леде Россингтон была неизвестна). Во вторник утромначались неприятности. После душа Кэри, спустившись к завтраку в одном халате,сказал: «Посмотри-ка, что это у меня?».

На коже чуть повыше солнечного сплетения у него оказалосьшершавое пятно. Оно было светлее окружающей кожи, которая имела приятный цветкофе со сливками (гольф, теннис, плаванье и лампы для загара зимой).

Пятно имело желтоватый оттенок, как у мозолей на пятках.Леда потрогала его и отдернула палец. Пятно было шершавым, как наждак, истранно твердым. «Броня», мелькнуло у нее в голове.

— Ты не думаешь, что этот чертов цыган меня чем-то заразил?— спросил ее Кэри с беспокойством. — Какая-нибудь инфекция? Парша?

— Но он же коснулся твоего лица, а не груди, дорогой, — ответилаЛеда. — Давай-ка быстрей одевайся. У меня бриоши горячие. Надень темно-серыйкостюм с красным галстуком. Ты — душка моя.

Два дня спустя вечером он позвал ее в ванную. Так закричал,что она бегом бросилась туда («Все наши худшие открытия происходят в ванной»,подумал Билли). Кэри стоял без рубашки, в руке жужжала электробритва, глазауставились в зеркало.