Жили они хорошо, душа в душу. Самое главное — устроить своюжизнь хорошо.

В дверь его кабинета постучали. Он отодвинулся отписьменного стола, обернулся и увидел Линду. Только у нее не стало носа. Нетнос был, но она держала его в правой руке. Из темной дыры не ее лице лиласькровь, заливая ей рот.

«Я не понимаю, папа», сказала она гнусаво. «Он просто взял иотвалился».

Билли проснулся, сильно вздрогнув, замахал руками, отгоняястрашное видение. Возле него Хейди заворчала во сне, повернулась на другой боки натянула покрывало на голову.

Понемногу реальность вернулась. Он был снова в Фэйрвью.Яркое утреннее солнце светило в окна. Посмотрел через комнату на часы, стоявшиена тумбочке, — 6:25. Рядом с часами в вазе — алые розы.

Халлек встал с постели, снял халат с крючка и отправился вванную. Включил душ, повесил халат на крюк, заметив, что Хейди приобрела себеновый голубой халат, встал на весы. Еще один фунт прибавил в весе. Потом — поддуш, долго, тщательно мылся, отмывая как следует каждую частицу своего тела.«Буду теперь следить за своим весом», пообещал себе. «После того, как ее нестанет, буду поддерживать себя в форме. Жиреть больше никогда не буду».

Вытерся полотенцем, надел свой халат и остановился переддверью, разглядывая новый голубой халат Хейди. Пощупал его мягкий искусственныйматериал. Халат был новым, но выглядел почему-то знакомо.

«Наверное она купила себе такой же, какой у нее когда-тобыл», подумал он. «Людская изобретательность имеет пределы. В конце концовначинаем повторяться. А потом зацикливаемся на старине».

Хаустон заговорил в его сознании: «Это те, кто ничего небоятся, умирают молодыми».

Хейди: «Ради Боги, Билли, не смотри на меня так! Я этого невынесу!»

Леда: «Он выглядит теперь как аллигатор… как нечто выползшееиз болота в человеческом одеянии».

Хопли: «Ты бродишь тут, думая, что может быть, на этот разхотя бы победит правосудие… один миг правосудия за всю жизнь полнуюнесправедливостей».

Билли пощупал еще раз голубой нейлон и вдруг в головевозникла страшная мысль. Вспомнил сразу свой сон. Линда в дверях кабинета.Кровоточащая дырка на лице. Этот халат… Он не потому выглядел знакомо, чтоХейди когда-то имела такой. Он узнал его, потому что Линда появилась именно втаком.

Билли повернулся и выдвинул ящик тумбочки справа отумывальника. Там лежала гребенка с надписью ЛИНДА на ручке. Черные волосызапутались в зубцах.

Словно во сне он побрел к ее комнате.

«Бродячий бизнес всегда готов уладить такие дела, мой друг…для того он и существует.

Мудак, Уильям, это человек, который не верит тому, чтовидит».

Билли Халлек открыл дверь в конце коридора и увидел своюдочь. Линда спала в своей постели, закрыв лицо одной рукой. В другой держалалюбимую игрушку — медвежонка Амоса.

«Нет. О, нет. Нет, нет!»

Он вцепился в дверную раму, раскачиваясь, словно в полусне.Нет, он был кем угодно, только не мудаком, потому что увидел все: ее одежду наспинке кресла, распахнутый настежь чемодан, из которого вывалились ее вещички —джинсы, шорты, блузки, белье. На ручке чемодана этикетка автобусов «Грейхаунд».Увидел и понял еще кое-что. Когда он входил в спальню, роз не было. Линдапривезла их матери в знак примирения. Она прибыла пораньше, чтобы помириться сматерью до его приезда.

Старый цыган с гниющим носом: «Тебя не за что винить,говоришь. Ты себе это повторяешь, но толчка не бывает, белый человек из города.Все расплачиваются, даже за те вещи, которых не совершали. Нет толчка судьбы».

Вилл повернулся и побежал к лестнице. Ужас делал ногинепослушными, его шатало из стороны в сторону.

«Нет, не Линда!» — вопил его разум. — «Не Линда! Господи,пожалуйста, — только не она!»

«Каждый расплачивается, белый человек из города, — даже зато, чего не совершал. Потому что в этом все дело».

То, что осталось от пирога, стояло на столе, накрытоесалфеткой. Четверть пирога отсутствовала. На столе он увидел сумочку Линды,украшенную пуговицами с изображением звезд рока.

Он подошел к раковине.

Две тарелочки.

Две вилки.

«Они сидели здесь, ели пирог и помирились», — подумал он. —«Когда? Сразу, как только я заснул? Должно быть так».

Халлек услышал смех старого цыгана, и колени егоподкосились. Ухватился за стол, чтобы не свалиться.

Когда силы вернулись к нему, он повернулся и пересек кухню.Скрипнула средняя половица.

Пирог снова пульсировал — вверх и вниз, вверх и вниз. От егомерзкой теплоты запотела прозрачная салфетка. Он расслышал слабый хлюпающийзвук.

Билли открыл шкафчик, вытащил десертную тарелку, взял нож ивилку.

— Почему бы и нет? — прошептал он и снял полиэтиленовуюсалфетку с пирога. Теперь пирог стал неподвижен: просто аппетитный пирог склубникой.

Как сказала Хейди, ему нужны все калории, какие он сможетпроглотить.

— Наедайся как следует, — прошептал Билли Халлек и отрезалсебе большой кусок цыганского пирога.