– У-хо-ди! – Попятилась и опять стремительно ринулась прочь.

Вита проводила её взглядом, потом оглянулась.

За спиной уже столпились однокурсницы, явно обеспокоенные и желающие узнать более подробно, что на самом деле произошло, смотрели – вопросительно, с любопытством.

– Вит, это что было? Мы вообще ничего не поняли. Ты увела у Сони Мэта? Он и с ней, и с тобой?

– Ни с кем, – сердито выдохнула Вита. – Пропустите. – И двинулась прямо на них.

Девчонки послушно раздвинулись в стороны, пропуская её назад в аудиторию, а она вернулась к столу, забрала сумку и снова торопливо двинулась на выход.

В прошлый раз она уже отпустила Соню, оставила в покое, как та и просила. И что из этого вышло?

А тут всё раз в сто хуже. И кто знает, куда её опять понесёт, что она придумает. Она же сейчас абсолютно неадекватная.

Это не представишь, даже если сам когда-то чувствовал. Такие моменты почти целиком стираются из памяти – слишком больно, слишком ужасно, слишком безнадёжно. До полной пустоты.

Потому что сознание отказывается принимать. Потому что в такой момент ты вообще не человек, а сгусток эмоций, плотный, предельно концентрированный, способный взорваться в любую секунду. И тогда появится чёрная дыра, которая уничтожает всё живое.

Вот разум и выключается, и чувства отчасти выключаются. Как при болевом шоке. Ведь если по полной ощутишь всё то, что тебя терзает, просто не выдержишь и умрёшь.

В сердце пустыня, в душе пустыня, выжженная дотла, и уже на всё наплевать, и уже ничего не страшно, кроме этого тугого узла, пульсирующего у тебя внутри. В нём столько всего, столько всего, что боишься лишь одного – не справиться, выпустить, и тогда твоя темнота затопит весь мир.

И ты сосредотачиваешься только на том, чтобы удержать её под контролем, поэтому ничего не видишь, не слышишь вокруг, не думаешь ни о ком, а больше всего хочешь избавиться от давящего чувства, самому уйти в эту темноту. Чтобы она схлопнулась и сожрала себя.

Можно, конечно, прорыдаться, прокричаться до истерики, на разрыв, тогда становится немного легче. Но даже это не всегда получается, ведь от тебя осталась только оболочка, и ты как заводная игрушка, вместо опилок и ваты набитая болью и страхом, не живёшь, а лишь существуешь, действуешь по инерции, по давно и прочно записанным в мозг сценариям.

Вот и Соня, выскочив из корпуса, на автомате зашагала к остановке. Вита нагнала её только на улице. То есть не совсем нагнала, а держалась позади, на расстоянии, больше не пытаясь подойти, но и не выпуская из виду.

Когда Соня вышла к проезжей части, как раз подкатил автобус, и она по-прежнему на автомате села в него. Вита едва успела заскочить в заднюю дверь, опять отыскала подругу взглядом.

Та стояла, вцепившись двумя руками в горизонтальный поручень, смотрела в окно, почти уткнувшись в стекло лицом. А Вита не стала, как обычно, выходить на нужной остановке, поехала с ней, дальше, и всё так же держась на расстоянии, довела до самого подъезда, чуть успокоилась, облегчённо выдохнула.

По крайней мере теперь Соня дома, пусть пока и одна. Но она ведь стойкая и достаточно разумная, не станет совершать непоправимые глупости. А вечером с работы вернутся её родители.

Правда какое-то время Вита ещё поторчала под окнами, хотя и понимала прекрасно, что в этом нет никакого смысла. Потом всё-таки решилась, развернулась, медленно побрела назад – опять на остановку, опять к автобусу. В универ она точно не будет возвращаться, а лучше тоже отправится домой.

Глава 14

Соня и сейчас не верила, что всё это случилось на самом деле. Не то, чтобы ей приснилось или привиделось, но, возможно, она слишком растерялась, вот и восприняла ситуацию шиворот-на-выворот. Услышала что-то своё, истолковала превратно, ошеломлённая напором Мэта и тем, что за происходящим наблюдало слишком много свидетелей – сразу весь курс. Вот именно, весь курс.

Но на следующий день в университет она не пошла только потому, что хотела как следует всё обдумать и окончательно разобраться, а вовсе не из-за страха, что её начнут обсуждать и смеяться прямо в лицо. Хотя, как обычно, и встала с утра точно по будильнику, собралась, вышла из дома, дотопала до остановки…

Почти.

Она притормозила перед «зеброй», дожидаясь зелёного сигнала светофора, но так и не дождалась. И неясно, что её смутило – то ли вид проезжавшей мимо машины, то ли громкое хихиканье стоявших рядом трёх девчонок-подростков – вдруг развернулась и двинулась назад. И только опять оказавшись в квартире, с облегчением перевела дух и наконец-то поняла, почему так неуютно и стеснённо чувствовала себя на улице.

Потому что там были люди. Много людей. Слишком много слишком разных людей, и не всем из них можно было доверять и верить. Некоторые могли унизить, некоторые предать, некоторые использовать. А разве получится с первого взгляда определить, кто есть кто, чтобы не попасться, защититься, избежать подобного?

Похоже, Соня этого не знала и не умела. Поэтому ей лучше никуда не ходить, а остаться дома. По крайней мере здесь кроме неё больше никого нет, только родители появятся вечером, но они проверенные за много лет, они вполне надёжные. Главное, чтобы не лезли с ненужными вопросами, ведь Соня всё равно не смогла бы им ничего рассказать.

И настоящее, и прошлое почему-то всё время рассыпались на отдельные фрагменты, и у неё никак не получалось логично их составить, связать, собрать в одну общую картину. Всё было слишком обрывочно. Даже сон.

Соня, наверное, раз сто просыпалась за прошедшую ночь, не понимая, уже заснула или ей только казалось. Потому и встала настолько легко, очнувшись раньше будильника.

Так, может, ей лечь сейчас, отоспаться, воспользовавшись моментом?

Она так и сделала, но спокойно не лежалось. Представлялось, что её ждёт куча невыполненных дел, просто она подзабыла, каких. Тогда она взяла телефон, зашла в интернет, проверила мессенджеры и чаты, замирая каждый раз перед тем, как открыть очередной. Потом посмотрела какие-то видео, послушала музыку, а после вроде бы и правда заснула. Или только на время отключилась?

Очнулась Соня, как и ночью, внезапно и резко, подскочила на кровати, ощущая твёрдую уверенность, что пропустила нечто очень важное, и непременно желая понять, что именно. Она скорее опять потянулась за телефоном, проверила сообщения и входящие звонки, но не нашла ничего нового и достаточно важного.

Обычная ерунда, пустая болтовня, которая