через пару секунд из-под той долетело короткое звяканье – звуковой сигнал, уведомляющий о входящем сообщении. Но снова доставать телефон Соня не стала, удовлетворённо улыбнулась, легла, завернулась в одеяло.

Вот чего она вдруг засомневалась и заволновалась? Ну подумаешь, не позвонил, не написал – тем более предупредил же, что у него какие-то дела. Зато на следующий день утром Мэт и правда объявился сам. Во время перерыва ввалился прямо в аудиторию, в которой расположился их курс, ожидающий очередной пары.

Глава 13

Вита была уверена, что после их разговора – или, честнее сказать, ссоры – Соня направилась в корпус. Она же свернула за угол. А сама Вита ещё какое-то время потопталась под аркой.

Всё равно же первая половина пары ещё не закончилась. Хотя и на вторую половину она не пошла, и на следующую пару тоже – решила, что должно пройти побольше времени. Ещё и занятия по английскому проходили небольшими подгруппами, каждая в своём кабинете, и той, в которой были они, достался самый маленький, самый тесный. А ведь явно им сейчас не слишком уютно находиться вместе. Поэтому, какое-то время не видя Виту, Соня быстрее успокоится и остынет и, может, хоть тогда опять послушает, воспримет трезво, без обид и без странных объяснений.

Кажется, Мэт не напрасно готов был спорить, что она послушает именно его. И выберет его. Но что теперь – всё так и оставить? Или вернуться к нему? Изобразить благородство, принести себя в жертву. Но, видимо, Вита не настолько возвышенна и добродетельна, потому даже не рассматривает вариант – пожертвовать собой.

Ни за что! Она никогда больше не купится на его шантаж, на вывернутые наизнанку истины. Ему вообще ни в чём нельзя верить. И это тоже вполне могло оказаться всего лишь игрой: «Либо ты, либо она. Я люблю только тебя. Вернись. Или пожалеешь». Правда вчера, слушая его, глядя ему в глаза, Вита не засомневалась ни в едином слове, столько в них было убеждённости и страсти. Так не сыграть.

Вот это больше всего и пугало.

Сильнее прочего хотелось просто взять и устраниться, забыть, поверить мудрой предупреждающей надписи «Не влезай, убьёт». Но ведь только из-за неё, Виты, Соня вляпалась во всё это, в любом другом случае Мэт не обратил бы на неё внимания. А значит вся ответственность за происходящее тоже на ней, и никак нельзя отойти в сторону, наблюдать издалека, закрывать глаза. Она же себе этого никогда не простит.

Вита честно проболталась по окрестностям да конца большого перерыва, погуляла, заходила в магазины, посидела в кафе, но на третью пару всё-таки заявилась и удивлённо обнаружила, что Сони нет. Девчонки-однокурсницы ответили, что сегодня её вообще не видели – ни на первой паре, ни на второй – и Вита подумала, что подруга слишком сильно обиделась, вот и поехала домой.

Ей даже в голову не пришло, что Соня могла отправиться к Мэту.

Ну или как там всё было? Позвонила, попыталась выяснить правду или пожаловалась, и тот, конечно, наплёл всякой проникновенной ерунды, красиво поддержал и посочувствовал.

И не стал упускать шанс.

Во всяком случае Вита поняла это именно так, когда он внезапно объявился на следующий день в перерыв между парами. Нарисовался в дверном проёме аудитории, окинул её взглядом, на несколько секунд остановил его на Вите, улыбнулся уголками губ, а потом уверенно двинулся к Соне, смотревшей на него заворожённо и счастливо и торопливо поднимавшейся навстречу.

Раньше они сидели бы вместе, на соседних стульях, а сегодня – на разных рядах и за всё время не обменялись ни словом. Соня ближе к окну за вторым столом, а Вита через проход, за самым последним. И сначала она решила, будто Мэт явился, чтобы нарочно у неё на глазах продемонстрировать, какие у них с Соней тесные и жаркие отношения – приблизился, нежно проворковал «Привет, детка!», облапал, приобнял по-хозяйски, показательно пристроив ладонь на ягодице, стиснул пальцы, и сразу присосался к губам. Тоже показательно, пылко и смачно. Потом отодвинулся, облизнулся, осклабился довольно, пожирая похотливым многозначительным взглядом.

– Чего я пришёл-то? – произнёс задумчиво, создавая видимость, будто слегка не в себе от чувственной эйфории, но уже через секунду, опомнившись, воскликнул: – А! Хотел узнать. – Опять чуть подался вперёд, поближе к Сониному лицу, поинтересовался, мелко кивая: – Тебе же вчера понравилось? Получила, чего хотела? Мне с тобой тоже было хорошо. – Он откинул назад голову, коротко рассмеялся. – Хотя… вру. Если по чесноку, ты меня порядком достала. Просто у меня принцип такой: всегда брать, если мне дают.

– Мэт, – выдохнула Соня ошарашенно.

– Чш-ш, – шикнул он, приложил к её губам указательный палец. – Забудь. И больше никогда не произноси. А ещё не звони и не бегай. До тебя, что, так и не дошло? Да ты мне нахрен не сдалась! – проговорил он громко и чётко, отступил на шаг, вывел: – Всё. По-ка. – Повернулся и направился прямиком к Вите.

Подошёл, наклонился, упёрся ладонями в столешницу, уставился в глаза, заявил многозначительно:

– Вот видишь, малыш, я всё сделал. Как обещал. Как ты просила. Оставил твою подружку в покое. Ты довольна?

Скотина.

Виту словно пружиной с места подбросило, она замахнулась, желая влепить Мэту пощёчину, но тот тоже мгновенно выпрямился, легко перехватил её руку, до побелевших костяшек сжал пальцы, с громким придыханием прошептал, потянув на себя и наклонившись к лицу:

– Всё для тебя, девочка моя. Больше не ревнуй.

Она дёрнулась, пытаясь освободить руку, но он уже и сам отпустил, почти оттолкнул, резко развернулся и зашагал к двери, а они, все, кто находился сейчас в аудитории, смотрели ему в след, приходя в себя и осознавая.

Первой опомнилась Соня. Даже не совсем так, не опомнилась – отреагировала. Покачнулась и, наверное, упала бы, если бы не стол. Тогда и Вита отмерла, бросилась к ней.

– Сонь!

Но та, скорее всего, не услышала и вообще вряд ли воспринимала действительность. Дышала глубоко, но судорожно и рвано. Глаза широко распахнуты, но вряд ли чего-то видели. Побледневшие губы мелко подрагивали. Она не глядя, нащупала лямку рюкзака, потянула за неё.

Рюкзак проехался по столешнице, перевалился через край, ударил Соню по ноге, и она резко сорвалась с места, метнулась в сторону выхода.

– Сонь, подожди! Постой! Сонь!

Та неожиданно и правда остановилась, обернулась, спросила, сглотнув:

– Зачем? – А во второй раз уже выкрикнула: – Зачем?! Что тебе ещё от меня надо? У меня больше ничего нет. Понимаешь? Ни-че-го, – проговорила она по слогам. – Ты уже всё забрала.