Суар на ходу кинул несколько кругляшков понравившимся ему гейшам. Девушки благодарно кланялись и лепетали что-то о его красоте, приглашая зайти. Но Суар стремился к Сумико.

Вот наконец и домик с чайной терраской. Японка в возрасте, так называемая наставница, уже знакомая Суару, возилась с жаровней, грея воду для чая. Увидев пришедшего, она хмыкнула.

— Она ждет тебя. Но сначала…

Суар догадался, что речь идет о кругляшках. Ему показалось, что их количество в кармане уменьшилось по сравнению с прошлым разом, но он виду не подал. Сформировал наощупь стопочку из пяти-шести монет с квадратной дырочкой, положил их на чайный столик. Наставница схватила монеты, пересчитала, хмыкнула и повернулась спиной к Суару, давая понять, что проход свободен.

Сумико обрадовалась ему, подбежала и обняла. Эмоции юного создания выглядели так естественно, что Суар растрогался.

— Как твои дела, малышка? Ждала меня?

— Да, мой прекрасный друг. Очень ждала. Ты ведь заберешь меня отсюда, как обещал, правда?

От Суара требовалось ответить, но ему в голову не приходило ничего умного.

— Тебе тут плохо?

Хотя он и был самураем, реакция его видимо отставала, потому что хлопок по физиономии веером он прозевал. Острый край веера оставил на носу царапину, которая сразу стала кровоточить.

— Вот побыл бы на моем месте, посмотрим как бы ты запел. Весь день кипячу чай, перетираю пряности и косметику, мажусь вот этим, что даже москитов отпугивает. И молюсь Будде чтобы ничего не поджечь, видишь, все тут бумажное.

Суар обратил внимание на горящие свечи. Они распространяли аромат от москитов и видимо выполняли еще ритуальные функции.

— Ну, будь осторожнее, милая. Не играй с огнем.

Видимо он опять сказал что — то не то, потому, что Сумико повторно замахнулась веером. На этот раз он оказался начеку и успел увернуться.

— Утром и вечером гуляет ветер, он опрокидывает ширмы. На прошлой неделе Ринако обвинили в умышленном поджоге чайного домика, хотя пожар устроил напившийся гость, и приговорили к смертной казни. Знаешь каково это, каждый день трястись, что тебя могут повесить без всякого повода?

— Знаю, солнышко, — глубокомысленно заметил Суар, опять чувствуя, что высказывается невпопад.

— Ты уже давно обещал меня выкупить. У тебя проблемы? Дайме не платит тебе денег? [Прим.: Под конец так называемой реставрации Мэйдзи, вооруженных конфликтов в Японии становилось значительно меньше и военное ремесло самураев оказывалось все менее и менее востребованным.]

— Солнышко, знаешь, Япония становится мирной страной, воинское искусство теряет свою востребованность, вот и приходится изыскивать иные способы сводить концы с концами.

— Великий Будда, что это?

Сумико якобы только теперь заметила его зонт.

— Ты обменял зонт на меч? Ты больше не самурай?

Суар почувствовал, что начинает выходить из себя.

— Мой друг, — он старался собрать остатки спокойствия, — указом императора только что запрещено носить мечи. И если найдут меч — его отнимут. А то и самого заберут в кутузку.

— А-ха-ха!

Сумико захихикала.

— Заберут в кутузку, а финансов откупиться-то и нет. Вот умора.

Суар опустил глаза. Что тут скажешь? Он же не виноват, что парни из института прикладной истории вселили его в тело нищего самурая? Всего этого не объяснишь насмешливой Сумико, водящей из стороны в сторону веером, как кобра головой, в ожидании удобного момента, чтобы нанести удар по носу.

— Знаешь, малышка. Раз уж я пришел… давай продолжим игру с кимоно, хорошо?

Сумико покраснела.

— Что я, шлюха по-твоему? Я вольная гейша, с кем хочу с тем сплю, понятно? А ты меня обидел, потому что не выполняешь своих обещаний. Кто обещал меня забрать и увести в страну свободы?

— Я обещал?

— Ну да. Ты забыл?

— А ты не могла бы напомнить?

— Эх ты, самурай склеротик. Саке меньше пить надо. Но ладно, я напомню.

И она утробно, как в театре кабуки, разводя в руки в стороны и приседая, начала пересказывать.

— В этой стране, куда я тебя заберу, звезды такие большие, что их можно снимать с неба и класть в карманы. И каждая как бриллиант, который можно носить на шее в качестве украшения. И там никогда не бьют слуг. Там вообще никого не бьют. И никого не убивают, никого не казнят из-за пустяков. Там не бывает выгребных ям, чумы и цунами. Там каждый день приезжают артисты и дают представления. Там не надо работать, потому что еда растет на деревьях, а дома — сами деревья, они растут на корнях, как грибы, заходи и живи, и все летают на птицах. У каждого своя птица. Тебе дальше продолжать или хватит?

— Хватит, хватит, — поспешил прервать девушку Суар.

— Вот так-то. Так что не обессудь, пояс не развяжется. Самое большее, что могу предложить это чайную церемонию. Есть хороший улун, его всего два раза заваривали. Будешь?

— Улун так улун.

Суар пожал плечами. Ну и свинья же этот Додзаэмон. Такую девушку испортил. Навешал ей лапши на уши, а сам…

Он понюхал пригоршню улуна, поставленную перед ним Сумико. Уселся на подушках. Немного неудобно, но что поделаешь? В чужой монастырь со своим уставом не суются.

Мысли продолжали крутиться. Впрочем, может Додзаэмон тут и не при чем? Его возможно и не спрашивали, когда вселяли в его тело… кого там?

Суар принюхался к аромату улуна третьей заварки из высокой чашечки, позволил девушке совершить странные манипуляции, похожие на вытаскивание клеща из кожи, с чашками, наконец, вытянув губы трубочкой, всосал содержимое маленькой чашечки.

— Тебе нравится, прекрасный господин?

Сумико явно издевалась.

— Да, превосходно, — ответил Суар. По правде говоря, он бы предпочел улун покрепче, но не был уверен, что сообщение об этом не прозвучит оскорблением. Восток дело тонкое даже для него, потомка австралийки и аборигена Тасмании.

— Знаешь, мой прекрасный господин, — глаза Сумико опустились и по щечкам покатились слезинки, — я подумала, что…

— Что, мой друг?

Сумико опять, как по волшебству превратилась в покорное и хрупкое существо, нуждавшееся в защите.

— Мои чувства к тебе слишком сильны, чтобы…

Она затряслась от беззвучного плача. Суар подсел к девушке и нежно обнял ее за плечи. Черт возьми, а может попробовать с поясом?

Свободная рука незаметно, как у щипача, потянулась к узлу а губы, еще теплые от улуна третьей заварки, шептали ласковые слова прямо в ушко девушки.

Та не отодвигалась, но и не прижималась.

— … чтобы продолжать отношения смирившись с тем, что ты не выполнил своего обещания. Поэтому… — она всхлипнула — я думаю, нам не стоит больше встречаться.

Пальцы Суара наконец нащупали заветную петлю узла, но прежде чем он потянул, Сумико с рыданиями вскочила,