лоботомию, чтоб не болтали.

И только в разговоре с верным другом Эмилем Морисом Гитлер признался:

— Я давно замечал за Генрихом этот грешок, но закрывал на него глаза. Он взрослый человек, какое нам дело до его личной жизни, если он хороший солдат Рейха? Но чтоб с евреем… это уж слишком. Ты знаешь, Морис, что я думаю?

— Что? — спросил Морис, преданно глядя в глаза фюреру.

— Я думаю, это был суицид. Генрих не мог пережить, что его друга повесят. И решил уйти из жизни, утопившись в горном ручье.

— Наверное, это так, мой фюрер, — согласился Эмиль, Он всегда соглашался с гением начальника.

— Давай помянем нашего соратника глотком хорошего шнапса?

— Давайте, мой фюрер.

По-фронтовому они выпили шнапс не чокаясь и не закусывая.

А в это время в горах Вестфалии угрюмо трусил, спускаясь в долину, избегая человеческого жилья, бенгальский тигр. Сложно было сказать, куда он хотел попасть, и как здесь оказался. Может собирался огородами пробраться в Индию или Китай. Или просто искал, где спрятаться от людей.

Видя военные объекты, охраняемые вооруженными нацистами, он тихонько рычал, и шерсть на его макушке становилась дыбом. Но близко не подходил.

Как-то встретив купающихся детей, тигр дружелюбно заскулил и забил хвостом, как дворняжка. Дети не убежали. Тигр подошел к маленькой девочке и лизнул ей нос. А она дернула его за уши. Но он не обиделся, а просто вздохнул.

Когда появились взрослые, тигр убежал в лес.

Так он и скитался, долго или коротко мы не знаем. В охотничьей хижине в горах он нашел спрятанную тору, зубами положил ее на стол, и вечерами, когда заходящее солнце освещало стол наподобие настольной лампочки, как будто читал ее, листая своими лапами.

В один из таких тихих вечеров в хижину зашел Будда. Он увидел, что тигр плачет, и спросил его почему.

В этот момент тигр снова стал евреем, а Будда принял образ ребе.

— Как же мне не плакать, ребе, ведь я не могу вернуться к своей семье из-за этих нацистов, из-за их ненависти к евреям, из-за того, что они сделали с миром.

Ребе долго думал, листал тору, шептал заклинания, даже выдернул пару волосков из бороды, намотал их вокруг пальца и что-то бормотал.

— А ведь ты прав. Ну ничего, я смогу помочь твоему горю. Временная аномалия, нейтринная призма, которую пересекла Земля, разрушилась, Земля-два исчезнет через пару мгновений. Исчезнет параллельная история. Все вернется на свои обычные рельсы. Девятого мая 1945 года фашистская Германия подписала капитуляцию, Гитлер принял яд в своем бункере в Рейхстаге, нет больше фашизма. Я сделаю то, что могу. Ты закроешь глаза, а когда снова их откроешь, то будешь уже на настоящей Земле. Твой прообраз погиб в Великой Отечественной войне, но твоя семья об этом не знает. Иди к своей семьи, ведь ты — это он, будь счастлив, они ждут тебя.

В этот миг небо засветилось фиолетовым, земля вздрогнула, кометы пронзили небо.

Ребе исчез. Когда Йоэль осмотрелся, то заметил лишь шкуру тигра, прекрасно выделанную, с когтями и почти настоящей головой, светящейся драгоценными камнями — глазами, с клыками такими натуральными, что с них почти капала слюна. Если ее продать на базаре или в антикварной лавке, хватит денег, чтобы добраться до той самой польской деревни. Впрочем, там ли его семья? Ну ребе же сказал, что там.

Суар и Логан

Суар налил кофе, посмотрел в окно и вдохнул бриз. Ну и погодка сегодня. Немного пахнет солью, пеликаны летят низко над океаном, высматривая добычу.

Климатологи хорошо поработали. Технология сгущения пространства, ничего более.

Браслет завибрировал, красная лампочка сообщила о вызове. И здесь достанут, не дадут рабочему человеку прийти в себя после трудной недели, подумал Суар.

Дверца под балдахином открылась в темноту. Суар, не выпуская чашку из рук, шагнул во всхлипнувшую пустоту, прошел несколько шагов тумана и вышел в интерьер библиотеки Альбатроса, гиперсветового звездолета класса пространственных челноков. Сейчас Альбатрос готовился к прыжку через иное измерение, но пока еще оставался в привычном пространстве, где-то посередине между Нашей галактикой и Малым Магеллановым облаком.

Подтягивая противоперегрузочные кальсоны, он прошел в рубку. Робот-навигатор сигнализировал о получении инфограммы, заставлявшей браслет вибрировать. Странно. Обычно в период перед прыжком связь очень плохая. Кто-то видимо очень постарался, чтобы послать инфограмму, подумал Суар.

Короткая записка на экране коммуникатора гласила: «Терплю бедствие в гравитационной ловушке. Куб…» далее шли столбцы шестнадцатеричных координат.

Теперь становилось понятнее. Вход в пространственную складку — только для современных звездолетов привычный и легкий маневр. А для маломощных устаревших конструкций такие складки нередко становились их последним пристанищем. Этому повезло, что его инфограмму поймали. Что ж, делать нечего.

Суар отдал роботу команду, и звездолет послушно приступил к выполнению маневра сближения с целью. Теперь на экранах фиолетово переливалась черная дыра — вход в складку. Ниточки джетов, как ядовитые волосы, извивались вокруг нее в пространстве. А вот и виновник инфограммы. Похожий на бублик, чёрный допотопный звездолет класса «следопыт». И как его угораздило сюда забраться, непонятно.

Альбатрос подлетел к Следопыту и состыковался. Суар через мониторы наблюдал спасшегося астронавта. Заросшее бородой существо в тельняшке, с бутылкой космического рома, переползающее через кессон.

Брезгливо скомандовав закончить стыковку, Суар на всякий случай уничтожил Следопыт вспышкой плазмы и лег на продолжение курса. Спасенный им реликт волновал Суара не больше, чем только что уничтоженный им Следопыт. Будет отдан иммиграционному контролю сразу по прибытии в Квамбур, а пока пускай посидит в зоне карантина.

Зеленая лампочка на пульте сигнализировала о выполнении приказа, однако вернуться к манящему проему с клубами тумана он не успел. Дверь в коридор, соединяющий зону карантина с рубкой открылась, и заросшее черной бородой существо с горящими глазами ввалилось в рубку. Суар мысленно выругался. Как же проворны эти пьянчуги, кто бы мог подумать.

— Дорогой ты мой, спаситель! — язык у типа заплетался, а тело шаталось. Он плюхнулся в кресло второго штурмана.

— Хочешь?

В бутылке оставалась половина, но Суара не соблазняло ее содержимое.

— Не, перед ноль прыжком не употребляю.

— А я выпью. Извини, нервы не выдерживают. Знаешь, я уже потерял надежду отсюда выбраться. Думал, засосет в черную дыру. И тут ты появился, спаситель мой. Дай мне тебя обнять!

Суар с трудом отбился от немытого гостя, приказав ему сидеть, где тот сидит. Потом он довольно долго растолковывал астронавту, которого звали Логан, что тот попал в далекое будущее. Логан от этой информации прикладывался к бутылке еще агрессивнее. Суар опасался,