не пришлось бы его нейтрализовать уколом снотворного, но, допив бутылку, Логан задрых прямо в облюбованном им штурманском кресле, не проявляя никаких признаков агрессивности. Теперь Суар даже радовался новому попутчику. Такого можно выгодно продать в зоопарк как реликтового гоминида. Спи спокойно, дорогой Логан. Ты окупишь мне топливо до Квамбура, и набор звездочек в классе отеля, в котором я остановлюсь, поменяется с тройки на четверку.

Суар вез образцы таля на меж-Вселенскую выставку в Квамбуре. Он работал коммивояжером в фирме, производящей таль.

…Так, что там у нас следующим номером?

Брикет, похожий на спичечный коробок, вставляющийся в гнездо размером с батарейный отсек радиоприемника. И таких брикетов несколько сотен, на любой выбор. Горный Непал. Услужливые шерпы в своих хижинах ждут тебя с кислородными баллонами, чтобы начать восхождение на Эверест. Что будет, если ты сорвешься? Предусматривает-или технология восстановление обмороженного тела Суар не знал. В колледже его интересовало другое. Девчонки и музыка. В том и другом он преуспел. А зачеты сдавал как-то так. Как все. Просто нажимал кнопки на тестовых вопросах. Шпаргалки брал из интернета. Как все. Поэтому не знал, как все это работает. Точнее знал: надо вставить спичечный коробок в отсек и нажать кнопку.

Чикаго тридцатых годов двадцатого века. Очень интересно. Марсианский вулкан с приведениями. Зачем он нужен? В скафандр залезать не хочется. Двадцать пятый съезд партии. Вот уж совсем чушь. А вот поинтереснее, пригороды Эдо, девятнадцатый век. Суар сладко потянулся. Эдо славится своими гейшами. Они не такие, как все. Будет чем заняться в течении недели полета до Квамбура. Суар благоговейно выдохнул, и поместил в считыватель брикет с надписью «Эдо, IXX век».

Туман, опускавшийся с Фудзи, клочьями заволакивал дорогу, тускло отсвечивающую грязью в сполохах света, исходящего из картонных фонариков. Терраски квартала терпимости Ёсивара вились в направлении храма Сэнсодзи, начиная свой путь от чайных домиков.

Что-то при движении Суара издавало легкий звон. Преодолев головокружение, связанное с перемещением в сгущенное пространство, Суар рассмотрел свое отражение в витрине чайной лавки. Роскошный шелковый халат, мудрено затянутый у талии. Увесистый меч, почти касающийся земли при ходьбе.

Встречавшиеся ему люди без оружия почтительно кланялись, Суар отвечал скупым кивком. Не ответить на приветствие было бы не вежливо, а проявить слишком много учтивости глупо.

В шляпном магазинчике Суар купил шляпу, расплатившись кругляшками, заботливо припасенными в карманах специалистами из института прикладной истории. Немного позже станет припекать солнце, да и инкогнито поможет сохранять, если надвинуть ее на лоб. Впрочем, от кого? Пройдет немного времени, и он исчезнет из времени, в котором он сейчас пребывает, так же внезапно, как и оказался в нем.

Пройдя несколько кварталов, Суар вошел в одну из лавок и присел за столик, намереваясь заказать чай.

Суара не удивило, что он разговаривает на вычурном, немного присвистывающим языке с большим количеством шипящих и что надписи иероглифами кажутся ему знакомыми. Специалисты и тут поработали. Компания, в которой работал Суар, делала все, чтобы ее служащие легко переносили последствия ноль-прыжкового стресса. И даже внешний вид Суара — выглядел он как молодой самурай Додзаэмон — соответствовал эпохе и месту, в котором он оказался.

Что ж, Додзаэмон так Додзаэмон! Суар, убедившись, что никто за ним не наблюдает, немного вытащил меч из ножен. Костяная рукоятка, узорный эфес. Лезвие сверкнуло холодом. Суар едва прикоснулся указательным пальцем к острию, и поперек подушечки заалела кровь. Острое как бритва. Суар поскорее вернул лезвие на место, от греха. Таким самому себе что-нибудь отрезать можно. Суар не любил острые ножи.

— Официант! Салфетку и йод!

Додзаэмон гаркнул что-то по-японски и девушка, выходя из-за тростниковой занавески склонилась в поклоне, держа на подносе завязанную сложным узлом салфетку и склянку с зеленой мазью. Три коричневые полосы в виде кружевного воротника с зубцами там, где затылок соединяется с шеей — знак гейши — обнажились при поклоне.

— Как зовут тебя, дитя мое? — спросил Суар, чувствуя, что невидимая струна в нем напряглась и начала вибрировать на высокой ноте все тоньше и тоньше.

— Сумико, — прекрасный господин.

— Давно тут работаешь, Сумико?

— Нет, прекрасный господин.

— Хочу больше о тебе узнать и…

Тут Суар попытался вспомнить все, что он знает о Японии. Знаниями он обладал небольшими.

— … выпить с тобой чаю. Да. Так, чтобы никто не мешал.

«Что за бред я несу, подумал Суар. В чайной церемонии что ли решил поучаствовать? Но… поговорить надо. И что это за знак у нее на шее?»

— Да, господин. Сейчас приготовлю.

Низко поклонившись, шурша кимоно с драконами девушка исчезла. Вместо нее из — за занавески вынырнула японка весьма преклонного возраста с куда менее дружелюбным выражением лица, и прокаркала что-то про свечки [Прим.: В кварталах терпимости в Японии время, проведенное с гейшами, отмерялось временем горения свечей. Время горения одной свечи составляло пятнадцать — двадцать минут.] Суар не понял, при чем тут свечи, но швырнул перед ней несколько овальных монет с квадратными дырочками посередине. Довольно клокотнув, японка подобрала монеты и растворилась за ширмой. Суар догадался, что проявил щедрость.

Через несколько минут ширма заколыхалась, и Суар решил, что можно заходить.

Сумико сидела перед чайным прибором, потупив глаза. На стене — ковер с видами Фудзи, под ним туго свернутые одеяла и подушки.

Сумико сидела неподвижно, смотря вниз.

— Вы пришли издалека?

— Да, — ответил Суар, — очень издалека.

— Почему вы врете, господин? Почему делаете вид, что не знаете меня? Я же Сумико.

Суар почувствовал, что Додзаэмон знает о девушке куда больше, чем он. Но Додзаэмон молчал, и надо было как — то выворачиваться.

— Я знаю, солнышко, но вынужден сохранять тайну. Ты же знаешь, как опасно мне тут находиться.

— Знаю, Додзаэмон. Помнишь, ты обещал забрать меня отсюда?

Глаза Сумико светились теплотой и доверием, а по щекам потекли слезы. Он подсел к девушке и обнял ее. Сумико вздрогнула, всхлипнула и прижалась к своему самураю.

— Я вытащу тебя отсюда. Обещаю, вытащу.

Свободная рука Суара потянулся к узлу, затягивающему кимоно.

«Интересно, что у них, подумал Суар. Похоже, это его девушка. Точнее, Додзаэмона. Но и его теперь, то есть Суара тоже. Раз Додзаэмон в нем молчит, не бесится, значит Суар делает все правильно. Надо продолжать. Хотя, надо признаться, ну и попал же Додзаэмон в историю, раз встречаться со своей девушкой приходится через малосимпатичную посредницу».

Узел кимоно не развязывался.

— Когда ты заберешь меня, прекрасный господин? Вчера сюда приходил человек, который ударил меня за то, что я звякнула крышечкой чайника.

— Заберу тебя, крошка. А его зарублю