Он увидел Ярда Стивенса, выходящего из салона «Вышеголову!», его халат развевался вокруг несуществующего более живота. Ярд каркал,как ворона, а когда обернулся к Халлеку, оказалось, что это вовсе и не Ярд, аРональд Рейган. «Где мое остальное? — заорал он. — Где мое остальное?! ГДЕ МОЕОСТАЛЬНОЕ?!!!»

«Худеющий», — шептал теперь Майкл Хаустон в самое ухоХаллека, и теперь случилось то, чего он так опасался: костлявые пальцы скелетакоснулись его, вцепились в рукав, и Халлеку показалось, что он сходит с ума отэтого прикосновения. «Худеющий, совсем исхудал… Это была его жена, Билли-бой,его жена… А тебе — кранты. Совсем дело дрянь…»

Билли проснулся, сильно вздрогнув, тяжело дыша. Приложилладонь ко рту. Хейди мирно спала рядом с ним, плотно укрывшись покрывалом.Весенний ветер шумел за окном в кронах молодой листвы.

Халлек бросил испуганный взгляд на спальню, чтобы убедиться,что Майкл Хаустон или его версия в виде скелета не присутствует в комнате. Нет,это была его обычная спальня, где ему знаком каждый уголок. Кошмар началразмываться в памяти… и все же какая-то его остаточная часть заставила Биллипридвинуться ближе к Хейди. Прикасаться к ней он не стал — она спала всегдаочень чутко, — зато оказался в зоне ее тепла и стащил на себя небольшую частьее покрывала.

Всего лишь сон.

«Худеющий», упрямо повторил в сознании голос.

Потом он снова уснул.

Утром после кошмарного сна весы в ванной показали 215, иХаллек ощутил надежду. Только два фунта. Кокаин или нет, но Хаустон оказалсяправ: процесс начал замедляться. Посвистывая, он спустился вниз и съел яичницуиз трех яиц и полдюжины сосисок из гирлянды.

По пути к станции электрички он смутно припомнил ночнойкошмар. Но, скорее, это было не воспоминанием, а странным чувством, «дежа вю».Проезжая мимо «Выше голову!», салона, зажатого между «Отличным мясом» Фрэнка имагазином «Игрушки-радость», выглянул в окно машины и в какой-то миг ожидалувидеть несколько шатающихся, спотыкающихся скелетов, словно каким-то образомблагополучный Фэйрвью превратился в Биафру. Но люди на улице выгляделипрекрасно, просто превосходно. Ярд Стивенс во плоти помахал ему рукой, и Халлекжестом ответил на приветствие. Подумал: «Твой метаболизм предупреждает тебя —бросай курить, Ярд». Мысль вызвала легкую улыбку. К тому времени, какэлектричка прибыла на Большую Центральную, последние фрагменты страшного снабыли забыты.

Успокоившись на счет потери веса, Халлек в следующие четыредня на весы не становился вовсе и даже особенно их не вспоминал. И вдруг ончуть не угодил в постыдную ситуацию во время очередного судебногоразбирательства перед лицом судьи Хилмера Бойтона, у которого юмора было небольше, чем у сухопутной черепахи. Ситуация получилась дурацкая — такие видишьв плохих снах в старшем школьном возрасте.

Халлек поднялся, чтобы заявить протест, и вдруг его брюкипоползли вниз.

Собственно, он даже не встал, а только начал подниматься,когда обнаружил, что штаны стали соскальзывать с бедер, ягодиц прямо к коленям.Он торопливо сел на место. А наступил как раз тот момент, когда его протест былбы весьма объективен, и тот факт, что он вдруг сел на место, вызвал некотороенедоумение. Щеки его залила краска стыда.

— Это ваше возражение, мистер Халлек, или газовая атака?

Правда, только немногие из присутствующих слегка засмеялись.

— Ничего, ваша честь, — пробормотал Халлек. — Я… япередумал.

Бойтон хмыкнул. Процесс продолжался, а Халлека прошиб пот:он не представлял, как ему теперь подняться.

Десять минут спустя судья объявил перерыв. Халлек осталсясидеть на своем месте, делая вид, что изучает бумаги. Когда комната почтиопустела, он поднялся, держа руки в карманах брюк, надеясь, что выглядитдостаточно естественно. Разумеется, он просто-напросто поддерживал штаны отсползания вниз.

Запершись в туалете, Билли снял пиджак, повесил его на крюки осмотрел брюки. Потом снял пояс, и штаны с застегнутой молнией сползли кступням, только звякнула мелочь в кармане. Он присел на унитаз, поднял передсобой ремень и осмотрел его, как древний свиток. Линда подарила его два годаназад в День Отца, теперь он рассматривал его, ощущая, как учащенно от страхазабилось сердце.

Дочь купила ему ремень, который оказался немного маловат.Халлек вспомнил, как подумал о простительном оптимизме Линды. Во всяком случае,он застегивал его на вторую дырочку, и это было в самый раз. Только потом,когда бросил курить, стало трудновато его застегивать, даже используя первуюдырочку.

После того, как бросил курить… но до того, как сбил цыганку.

Теперь в ремне использовались другие дырки — за четвертой —пятая и, наконец, шестая.

С растущим страхом Халлек осматривал ремень, который кудаболее лаконично и правдиво все рассказал, чем это сделал доктор Майкл Хаустон.Потеря веса продолжалась, возрос темп, а вовсе не затормозился. Вот и дошел допоследней дырки в ремне фирмы «Ник», который всего пару месяцев назад решилтихо-мирно спрятать и купить другой — подлиннее. Теперь нужная была седьмаядырка, а ее не было.

Посмотрел на часы: пора было возвращаться в зал. Но кое-чтостало куда важнее, нежели проблема судьи Бойтона, — оспаривать или нет какое-тозавещание.

Халлек прислушался. В мужском туалете больше никого не было.Приподняв штаны и придерживая их, он вышел из кабины. Остановившись передзеркалом, он позволил им вновь свалиться. Задрал рубашку, чтобы лучше осмотретьживот.

Невольно ахнул, и тут же горло сдавил спазм, — только ивсего, но вполне достаточно. Брюхо исчезло. Был нормальный живот. Штаны лежалина полу, рубашка задрана из-под расстегнутого жилета — поза комичная, но фактыбыли на лицо. Реальные факты, как обычно, можно истолковывать и обсуждать — вюридических делах к этому быстро привыкаешь, — но сравнение, которое пришло вголову, было неопровержимым. Он выглядел, как юнец, напяливший на себя одеждыотца. Халлек стоял перед зеркалом напротив ряда умывальных раковин и истеричнодумал: «Маскарад! Детская игра. Осталось только усики себе подрисовать».

В глотке рождался хохот от зрелища упавших порток, изкоторых торчали его волосатые ноги в черных нейлоновых носках. В этот момент онвнезапно и просто поверил… во все. Цыган проклял его, и никакое это не раковоезаболевание. Рак был бы куда милосерднее и быстрее. Здесь нечто иное, ипознание этого только начиналось.

Голос кондуктора закричал в его голове: «Следующая станция —„Пропажа аппетита на нервной почве!“ „Анорексия невроза“! Приготовьтесь квыходу заранее!»