— Ярд примерно такого же роста, что и Данкен Хопли, —продолжал Хаустон. — Но когда я видел его за обедом, он едва прикасался к еде,ел как птичка. Может, правда, он тайком в сортире наверстывает. Но не думаю. Унего и рожа-то вечно какая-то голодная. Сам знаешь.

Билли слегка улыбнулся и кивнул. Он знал. Ярд Стивенсвыглядел, как говорила его матушка, так, словно ему от еды никакого толку небыло.

— Скажу тебе больше, хотя эти разговоры, я думаю, — междунами: и тот, и другой курят. Ярд Стивенс утверждает, что выкуривает пачку«Мальборо» в день. Данкен говорит, что выкуривает две пачки «Кэмела» в день, аэто значит — три, а то и три с половиной. Ты когда-нибудь видел Данкена безсигареты во рту или в руках?

Билли подумал немного и покачал головой. Тем временемХаустон обслужил себя очередной мощной понюшкой.

— Все! Хватит! — сказал он и решительно задвинул ящик стола.— В общем, Ярд выкуривает полторы пачки легких сигарет, а Данкен — три пачкиили больше крепких сигарет. Но из них двоих Ярд Стивенс нарывается на ракактивнее, чем другой. Почему? Из-за проблемы метаболизма, а темпы метаболизмакаким-то образом связаны с раком. Есть врачи, которые заявляют, что мы найдемсредство лечения рака, когда разгадаем генетический код. Ну, может быть,какие-то разновидности рака. Но никогда мы до конца не раскроем тайну рака,пока полностью не поймем природу метаболизма. Что и возвращает нас к БиллиХаллеку — невероятно худеющему человеку. Или лучше так: сокращающему массу. Неувеличивающему массу, а именно — сокращающему. — Хаустон по-дурацкирасхохотался над собственным суррогатом юмора. Билли подумал: «Если кокаинвытворяет с тобой такое, лучше уж принимать пряники-колечки».

— Ты не знаешь, отчего я теряю в весе?

— Нет. — Хаустон был явно доволен этим фактом. — Но яполагаю, что ты внушил себе похудеть. Так делают, ты знаешь. Примеровсамовнушения полно. Приходит иной деятель, который хочет сбросить вес. Обычно утаких из-за страха перед ожирением сердце дает сбои, обмороки случаются вовремя игры в теннис или бадминтон. Я им прописываю хорошую успокаивающую диету,которая в течение пары месяцев позволяет еженедельно сбрасывать от двух до пятифунтов. Таким манером можно сбросить от шестнадцати до сорока фунтов без всякихпроблем и неудобств. Все хорошо. Только большинство людей теряют в весе гораздобольше. Они соблюдают диету, но теряют в весе больше, чем ею предусмотрено. Тутсловно некий часовой в мозгу пробуждается, который годами спал, а теперьначинает орать: «Пожар!» Метаболизм ускоряется, потому что часовой приказал емуустранить лишние фунты, покуда весь дом не рухнул.

— О'кей, — сказал Халлек. Ему хотелось верить Хаустону. Наработе он взял отгул, и теперь им овладело желание отправиться домой и сообщитьХейди, что с ним все в порядке, подняться с ней наверх и заниматься любовью присолнечном свете в их спальне. — Верю!

— Если будешь по-прежнему терять вес, проведем полный курсобследования на ускорение метаболизма, — сказал Хаустон. — Я, конечно, тутразвивал мысль о том, что мы мало что мыслим в метаболизме, но иногда подобноеобследование дает очень много. Я, правда, думаю, что до этого дело не дойдет.Мне кажется, темп похудения замедлится: на этой неделе — фунтов пять, наследующей — три, потом — один. А там — встанешь на весы и обнаружишь, что снованабрал.

— Спасибо тебе. У меня, знаешь, гора с плеч. — Халлек крепкопожал руку врачу.

Хаустон улыбнулся заговорщически, хотя по сути дела, ничегоне понял из того, что происходит с Халлеком. Главное — не рак.

— Для того мы и тут, Билли-бой.

Билли-бой направился домой, к супруге.

— Он так и сказал, что все в порядке?

Халлек кивнул.

Она крепко обняла его. Он ощутил соблазнительную упругостьее грудей.

— Пошли наверх?

Она посмотрела на него смеющимися глазами.

— Значит, ты — о'кей?

— Именно.

Они поднялись наверх. Секс был восхитительным.

Потом Халлек заснул и увидел сон.

Цыган превратился в громадную птицу — стервятника с гниющимклювом. Он парил над Фэйрвью, сбрасывая с себя пепел вроде каминной сажи.

«Худеющий», — скрипуче прокаркал цыган-стервятник, пролетаянад парком, над клубом, над «Уолденбукс», что на углу улиц Мэн и Девон, над«Эста-Эста» неплохим итальянским рестораном Фэйрвью, над почтой, надзаправочной станцией «Амоко», над современной стеклянной коробкой публичнойбиблиотеки и, наконец, над засоленными пустотами к заливу.

Худеющий — всего одно слово, но оно несло в себе проклятие,и Халлек воочию в этом убеждался. Все в этом очаровательном городке НовойАнглии, расположенном в самом сердце края Джона Чивера, все его преуспевающие,вежливые жители — все умирали от голода.

Он торопливо, быстрее и быстрее, шагал по главной улице,будучи при этом невидимым, — во сне все возможно, и с ужасом наблюдалпоследствия цыганского проклятия. Фэйрвью словно превратился в прибежищеспасенных из концлагеря. Дети с большими головами и скелетообразными тельцамиорали на богатых лужайках своих домов. Из кафе-мороженого «Вишня сверху»,спотыкаясь и шатаясь, вышли две женщины в роскошных платьях. Их лица-черепа,обтянутые кожей, провалившиеся глаза, выпирающие скулы, шеи торчали из ямымежду костлявыми плечами.

Появился Майкл Хаустон, он кое-как передвигался, напоминаяогородное пугало на тонких ногах с крупными суставами, на его почти бесплотномостове свободно болтался костюм. В костлявых пальцах он держал сосуд скокаином. «Попробуй! — завизжал он Халлеку голосом крысы, угодившей в капкан, —предсмертный крик животного. — Попробуй! Он ускорит твой метаболизм, Билли-бой!Попробуй! Попро…»

С растущим ужасом Халлек понял, что рука, протягивающая емусосуд, вовсе не рука как таковая, а кости. Человек был ходящим и говорящимскелетом.

Он повернулся, чтобы бежать, но, как это бывает в кошмарах,не мог сдвинуться с места. Хотя Билли находился на тротуаре главной улицы, емуказалось, что он пытается бежать в глубокой и густой липкой грязи. В любоймомент скелет — Майкл Хаустон настигнет его и… и коснется его плеча. А можетбыть, костяшки пальцев вцепятся ему в глотку.

«Попробуй! Попробуй! Попробуй!» — визжал крысиныйпронзительный голос Хаустона. Визг этот приближался. Халлек знал, что, еслиобернется, это видение будет совсем рядом, вплотную к нему, глазные яблокибудут устремлены кошмарным взглядом из пустых глазниц на него, голые челюстибудут щелкать и раскрываться.