«Да, но каким образом? Как ты собираешься разыскать ее?»

Первое, что пришло ему в голову, — это их бордель наДарэм-авеню. Наверняка в какой-нибудь папке он обнаружит новый адрес Роуз, вэтом Норман не сомневался. Но вряд ли у него что-нибудь получится. Домпредставляет собой современную крепость. Чтобы проникнуть в него, требуетсякарточка электронного ключа — по-видимому, очень похожая на его украденнуюбанковскую карточку — и, возможно, нужно знать набор цифр для выключениясигнала тревоги.

И как поступить с людьми, которые там могут оказаться?Конечно, он может перестрелять всех, кто попадется под руку, если дело дойдетдо этого, или прикончить тех, кто сунется, и распугать остальных. Служебныйревольвер лежит в сейфе гостиничного номера — одно из преимуществ автобусныхпоездок — однако стрельба, как правило, самое глупое из всех возможных решений.А вдруг ее адрес хранится в памяти компьютера? Скорее всего, так оно и есть,сейчас все пользуются этими игрушками. Скорее всего, пока он будет возиться сошлюхами, требуя сообщить ему пароль и название файла, прибудет полиция ипревратит его задницу в решето.

Затем на него снизошло прозрение — в памяти всплыл другойголос, слабый и неотчетливый, как расплывающийся в сигаретном дыму силуэт:«…жалко пропустить концерт, но если мне понадобится эта машина, я не смогу…»

Кому принадлежит этот голос, и чего не сможет егообладатель?

Ответ пришел сам собой через мгновение. Голос принадлежалблондинке. Блондинке с большими глазами и маленькой соблазнительной попкой.Блондинке, которую зовут Пэм. Пэм работает в «Уайтстоуне», Пэм может знать, гденаходится его бродячая Роуз, Пэм чего-то не может. Чего же она не может?Впрочем, если призадуматься, если напялить на макушку шляпу охотника изаставить чуть-чуть потрудиться мозг блестящего детектива, ответ, в общем-то,не так уж и сложен, правда? Она вынуждена пропустить концерт, а из-за чего?Из-за того, что не сможет уйти с работы. А поскольку концерт, который онапропускает, состоится сегодня вечером, то вполне вероятно, что он застанет ее вотеле. И даже если ее нет, то скоро она должна появиться. А если она знает, тоуж он-то заставит ее рассказать. Панки-роки с крашеными волосами не сказала, нотолько потому, что у него не хватило времени, чтобы выколотить из нее нужныесведения. В этот раз, однако, в его распоряжении будет все время мира. Уж он-тооб этом позаботится.

Напарник лейтенанта Хейла Джон Густафсон доставил Рози иГерт Киншоу в третий полицейский участок на Лейкшор. Билл следовал за ними насвоем мотоцикле. Рози то и дело поворачивала голову, проверяя, не отстал ли он.Герт обратила внимание на ее поведение, но оставила без комментариев.

Хейл представил Густафсона как «свою лучшую половину», но вдействительности Хейл являлся, как выразился бы Норман, альфа-псом; Розидогадалась с первой же секунды, когда увидела их вместе. Она понялараспределение ролей в паре по тому, как Густафсон смотрел на Хейла, какпроводил взглядом, когда тот занимал место на пассажирском сиденье неприметного«каприса». Подобную картину ей тысячу раз доводилось наблюдать раньше всобственном доме.

Они проехали мимо часов над входом в банк — тех же самых, накоторые незадолго до них смотрел Норман, — и Рози, вытянув шею, увидела цифры:4:09. День растянулся, как жевательная резинка.

Она оглянулась через плечо, опасаясь, что Билл отстал илизатерялся, в глубине души уверенная, что именно так и должно случиться. Но онпо-прежнему следовал за ними. Билл улыбнулся ей, поднял руку и приветственнопомахал. Она помахала в ответ.

— По-моему, довольно милый молодой человек, — заметила Герт.

— Да, — согласилась Рози, однако ей не хотелось продолжатьразговор о Билле, особенно в присутствии двух полицейских, прислушивающихся спередних сидений к каждому сказанному ими слову. — Тебе следовало остаться вбольнице. Пусть бы они посмотрели внимательно, не повредил ли он тебечто-нибудь своим дурацким электрошокером.

— Черт возьми, для меня это даже полезно, — усмехнуласьГерт. Поверх разорвавшегося сарафана на ней был накинут больничный халат всинюю и белую полоску. Я впервые чувствовала себя по-настоящему проснувшейся стех пор, как потеряла девственность в лагере юных баптистов в тысяча девятьсотсемьдесят четвертом году.

Рози попыталась изобразить ответную улыбку, но лишь жалобноскривилась.

— Надо полагать, пикник на этом закончился? — спросила она.

Герт бросила на нее недоуменный взгляд.

— Что ты имеешь в виду?

Рози посмотрела на свои руки и не без удивления увидела, чтоони сжаты в кулаки.

— Я имею в виду Нормана. Скунса на пикнике. Одного большоговонючего б… скунса.

Она услышала слетевшее с собственных уст слово и не повериласвоим ушам: как она решилась произнести его, особенно на заднем сиденииполицейской машины, в которой два детектива. Еще сильнее Рози удивилась, когдасжатая в кулак левая рука вдруг размахнулась и треснула по панели левой дверцычуть выше открывающей окно ручки.

Сидевший за рулем Густафсон заметно подпрыгнул. Хейлоглянулся, повернув к ней бесстрастное лицо, затем снова посмотрел вперед.Кажется, он что-то негромко сказал своему напарнику. Рози не расслышала;впрочем, ей было плевать.

Герт взяла ее за мелко подрагивающую, сжатую в кулак руку ипринялась усердствовать над ней, как массажист над сведенной судорогой мышцей.

— Все в порядке, Рози, — успокаивала она рокочущим, какдвигатель грузовика на холостом ходу, голосом.

— Да нет же! — закричала Рози. — Какой там черт в порядке,как ты можешь говорить? — В глазах защипало от слез, однако ей и на это былонаплевать. Впервые за взрослую жизнь она плакала не от унижения, стыда илистраха, а от злости. — Ну какого дьявола ему надо? Почему он не хочет оставитьменя в покое? Он избивает Синтию, он портит пикник… блядский Норман! — Онаснова хотела было ударить по дверце, но Герт сжала ее кулак стальной хваткой. —Блядский скунс Норман!

Герт согласно кивала головой:

— Все верно, блядский скунс Норман.

— Он как… родимое пятно! Чем сильнее его трешь, чтобыизбавиться от него, тем заметнее оно становится! Проклятый Норман! Долбаный,вонючий, сумасшедший Норман! Я ненавижу его! Я ненавижу его!

Она замолкла, тяжело дыша. Лицо ее излучало ярость, щекистали мокрыми от слез… но она не могла сказать, что ей плохо.

«Билл! Где Билл?»

Рози внезапно обернулась, уверенная, что уж в этот раз еготочно не будет, но Билл ехал за ними. Он помахал ей рукой. Она ответила и сноваповернулась, чувствуя, как возвращается спокойствие.