— Где хочешь, — отмахнулся Олег. — Тебе всепоперек.

Кони вихрем пронеслись по улице. В темноте кто-то вскрикнул,исчез под копытами. Сзади внезапно озарилось багровым светом, осветило имдорогу впереди. Черные тени пронеслись впереди, пугая редких прохожих. Конскиекопыта грозно гремели в ночи.

Рудый оглянулся, довольно оскалил зубы:

— Пока вы дрались, аки дети малые, я поджег это гнездо.С детства люблю жечь, меня за это еще тятька порол.

— Мало порол! — крикнул Асмунд.

— У всех изъяны. Я поджег, кто-то коней спер, несмотряна святость, кто-то бедного поросенка задавил...

Асмунд обиженно хмыкнул, пришпорил коня. С грохотомпронеслись из городища, яркая луна озарила далекий лес, широкую извилистуюдорогу.

Олег оторвался вперед, обнаружил рядом скачущего коня. Нанем, пригнувшись, спасаясь от встречного ветра, распласталась Гульча. На Олегане смотрела.

Когда выросла стена высоких деревьев, Олег пустил коняшагом, отыскал звериную тропку. Олег быстро высек огонь, поджег лохмотья сухогомха. Гульча молча бросилась к березе, принялась обдирать бересту, усердноцарапая ствол, как медвежонок. Сзади слышались голоса, всхрапывание коней.Асмунд проговорил где-то в темноте:

— Рудого нельзя к костру... Его мало секли, он и лесспалит!

Рудый не ответил, в кромешной тьме шуршали сухие листья,ветки. Асмунд опустился на четвереньки, звучно хлопал ладонями по земле,отыскивая во тьме сучки. Вдруг разразился проклятиями, тут же злораднозахихикал Рудый.

Костер разгорелся, Рудый подбросил новую охапку. Появилсязлой Асмунд — без хвороста, ладонь оскоблил о шершавую кору деревьев. Когда всеуселись вокруг костра, Олег сказал с мольбой:

— Осталось немного. Потерпите пару дней, в Новгородезаживете по-княжески... Лучше, чем на Рюгене!

Они долго сидели, глядя в пляшущие языки огня, отдыхали отскачки. Вдруг Умила вскрикнула, прижала к груди Игоря. В темноте за деревьямисветились желтые глаза. Они окружили поляну плотным кольцом. Можно былоразличить массивные неподвижные формы. Волки подошли к черте, отделяющейосвещенную поляну от темного леса.

В полосу света вышел огромный волк-вожак. Шерсть намассивной груди поседела, но он явно был еще силен, свиреп, а взгляды, которыебросал на застывших людей, яснее ясного говорили об их участи.

— Мы пропали, — шепнул Рудый обреченно. —Асмунд хворосту не набрал в запас, он искал и нашел что-то другое. Есть,правда, почему-то не стал...

Вожак смотрел на Олега, в его глазах блестел золотой свет,словно внутри черепа горел светильник. Олег ответил таким же прямым взглядом.Волк чуть наклонил голову, из горла вырвался хрипловатый звук. Олег понялвопрос, хотя говорил с волками очень давно.

— Приветствую тебя с братьями в твоем лесу, —ответил он по-волчьи.

Краем глаза видел, как побелела Умила, закрывая телом сына,как Рюрик и Асмунд бросили руки на рукояти мечей, а Рудый опасливо отодвинулся.

— Почему вы здесь?

— Идем в дальний город, — ответил Олег, приглушаяголос на верхней ноте. — Мы только идем через ваш лес.

— Долго?

— Нет, мы пройдем без остановок.

Вожак обернулся, рыкнул неразборчиво, верхняя губа угрожающеприподнялась, показывая острые клыки. Олег пристально рассматривал волка. Тотснова повернул к нему голову, шерсть на загривке опустилась, огоньки изкрасноватых стали золотыми:

— Пусть дорога ваша будет хорошей. Прощай, СтаршийБрат. Мне есть что рассказать по возвращении.

Он шагнул вперед, лизнул руку Олега. Олег погладил лобастуюголову, пропустил между пальцев чистую плотную шерсть. Волк мгновение стоял,закрыв глаза, потом вздохнул, повернулся, в два огромных прыжка скрылся втемноте. Темные плотные силуэты колыхнулись, странные желтые глаза началиисчезать.

Рюрик со стуком бросил меч в ножны. Рудый шумно перевел дух,повернул к Олегу бледное лицо с выпученными глазами:

— Ну... Эти серые на офеней не больно похожи.

— Они ушли, — сказал Асмунд язвительно, —потому что услышали от тебя какой-то странный запах.

— От меня? — удивился Рудый. — Что-то невидел, чтобы ты мылся после штурма стен Твердыни... Святой пещерник, ты знаешьязык и этих офеней?

Олег сказал неохотно:

— Они охраняют собственные земли так же, как Твердиславили любой другой князь. Хотели узнать, не собираемся ли рыть здесь логовища...

— И ушли, когда ты заверил, что не будем ухлестывать заих девками? Да-а, а еще говорят о кровожадности волков! Овечки рядом сТвердиславом. Или с Асмундом. Верно, в отшельничестве что-то есть. Когданаберусь грехов достаточно, обязательно уйду в пещеры!

Асмунд удивился:

— Сколько тебе надо? Ящеру в дядьки годишься! Сложисвои грехи на его горный хребет, у того спина хряснет, как лучинка под колесом.Самого Чернобога посрамишь! Или киваешь, что святой отец пошел в пещеры лишьпотому, что грехов было... гм...

Рудый посмотрел в сторону исчезнувших волков, отчаяннопомотал головой. Человек, сумевший своей святостью защитить от серых, всегдабыл непорочным!

На рассвете они спустились в укрытую от ветров долину. Там всамом зеленом месте высились амбары, виднелись даже трехповерховые. Жилыедомики выглядели рядом совсем крохотными. Рудый потер ладони, сказал оживленно:

— Сюда приезжает князь на полюдье! В эти амбары свозятсо всех концов меха, мед, мясо, шкуры, ожерелья...

Асмунд тоже начал смотреть на огромные склады с интересом.Олег сказал с неудовольствием:

— Сейчас не до этого. Смири свои волчьи порывы.

Рудый с обиженным видом пожал плечами:

— Ну... я ничего такого не замышлял...

— В самом деле? — не поверил Олег. — Тытяжело заболел?

Они обогнули деревушку, пробираясь между деревьями. Умиласердилась, стала раздражительной и плаксивой. Игорь много времени проводилтеперь у Гульчи на руках, поднимал рев, когда их разлучали. Мужчины терпелимолча, сцепив зубы. До Новгорода остался всего день хорошей езды на конях. Отсилы два.

Олег предложил войти в деревушку с другой стороны, а выйти сэтой, сбить погоню.

— А в селе сразу в корчму? — предложил Асмунд.

— До корчмы эта деревушка еще не доросла, —пробурчал Рудый с презрением. — Если есть, где выпить, то лишь у войта.

— Тогда к войту?

Рудый поморщил нос, сказал раздумчиво:

— У местных старост в каждой бочке с пивом плавает подесятку утопших крыс, не считая мух, комаров, птичьего помета...