По воздуху неспешно плывет со скоростью гигантскогодирижабля некое образование, похожее на исполинский гриб с массивной шляпкой инепомерно раздутой ножкой. Пятнистое, как далматинец, только каждое пятноразмером с газгольдер, а на шляпке, довершая сходство с грибом, отростки, такиея видел на некоторых грибах.

Вообще-то глаз везде ищет знакомое, чуть позже я понял, чтоничего общего с грибом нет, это скорее гигантская медуза, разве что щупальцавтянула, движется хоть и со скоростью дирижабля или воздушного шара, но претнавстречу воздушному потоку. Стали заметны мириады электрических разрядов повсей поверхности, так отводят излишки накапливающегося статическогоэлектричества.

Кондрашов сказал с беспокойством:

– Не нравятся мне их эксперименты с темной материей…

– Насколько серьезно? – спросил я.

– В смысле, с достигнутым? Не очень-то. Расколоть никогда несмогут, это все равно, что средневековые алхимики сумели бы построить хотя быхолодильник…

– Так в чем проблема?

Он сказал раздраженно:

– Они не понимают, что может так рвануть, мало не покажется…Нет, понимают, а это еще хуже! Это же люди старой закалки, для которых жизнь недорога, в постели умирать стыдно, дохнуть нужно на бегу, и все такое. Мы уже итак запретили им приближаться к населенным пунктам. Хоть к трансчеловекам, хотьи к «простым».

– Протесты были?

Он отмахнулся.

– Постоянно. Напирают на то, что ущемляем их права. Но тутпромахнулись, их дурацкие законы насчет равенства и политкорректности… вот былачушь, а?.. не срабатывают. Им объяснили на пальцах, что можно, а что нельзя.Если хотят полнейшей и абсолютной свободы, можем переселить их, скажем, наВенеру. И пусть делают, что хотят.

Я прищурился.

– Неужели насчет Венеры нет планов?

– Есть, – признался он со вздохом, – но радитакого дела можно отдать ее всем этим недовольным.

Я подумал, предположил:

– Полагаю, они выдвинули контрпредложение. Даже знаю какое.

Он сказал хмуро:

– Зная вас, не удивлюсь.

– Они предложили, – сказал я с расстановкой, –оставить их жить, как они хотят, а самим нам убираться хоть на Венеру, хоть наМарс, а хоть вовсе к чертовой матушке.

Он вздохнул.

– Угадали. Хуже того, что мы где-то чувствуем их правоту. Понашим нормам вроде бы проще смахнуть их с лица земли, как тараканов, а ведьвозимся, нянчимся… Видимо, в самом деле придется рано или поздно оставить имЗемлю…

– Да и всю Солнечную систему, – добавил я. – Дажебудучи «простыми», они рано или поздно поставят собственные городки на Луне иМарсе. А там начнут перебираться и на другие планеты. Мы уже будем разламывать«черные дыры», менять фундаментальные законы Вселенной… а то и всю Вселенную, аони как раз начнут строить первый город на Марсе.

В Солнечной системе кипит работа. Из-за отсутствия единойкоординации одновременно осуществляют самые противоречивые проекты: корпорации«Конунг» и «Дельта-9» строят сферу Дайсона, заключив в нее и Марс, а Юпитер сСатурном решили разобрать на составляющие, одновременно трансконтинентальныйсиндикат Зендауса начал спешно возводить города на перестроенных астероидах: наних группы энтузиастов могут хоть путешествовать по Солнечной системе, хотьотправиться в далекие странствия к звездам, а то и к другим галактикам.

Институт высоких энергий заявил о начале строительстваопытного образца межзвездного туннеля, который, по расчетам, позволит двигатьсячерез темную материю с нулевым временем, а Центр имени Леонардо объявил осоздания первого аккумулятора темной энергии.

Этот город показался мне сверху платой суперкомпьютера: всездания укладываются в четыре-пять типов зданий, все одинаковой высоты, дорогигеометрически правильные, везде присутствует холодный разум, тем не менее вовсем чувствуется некая красота: беспощадная, выверенная, точная, не признающаяслабостей, ужимок и дешевого кокетства.

Кондрашов указал вперед, и я понял, что там не рельс торчитиз земли, это исполинское здание, до которого нам еще лететь и лететь… Ондобавил скорости, рельс начал увеличиваться, я рассмотрел сотни одинаковых оконна каждом этаже. Не знаю, сколько тысяч этажей, но и в этом немыслимом зданиивсе та же красота строгой геометрии.

– И все-таки чувствуется, – сказал Кондрашов сиронией, – что строили «простые».

– Как?

– Этажность, – пояснил он.

Я кивнул, он прав. В мое время все еще шла битва за этажи,это было престижно и демонстрировало уровень технической мощи: выстроить домавыше, чем в соседних странах, что все рассматривались как соперники.

Над Землей по круговой орбите двигалась громаднаякосмическая станция, яркая, сложная, еще совсем новенькая, но, увы, ужеоставленная экипажем. Правда, правительства «простых» сообщили, что снованачнут исследование космоса, однако даже «простые» понимают, что ихисследования и даже будущие открытия – вчерашний день этих ужасныхмонстров, проклятых омерзительных трансчеловеков. Но не принимать же подачкитам, где можно и должно двигать науку собственными силами?

– Пусть двигают, – сказал Кондрашов. – В радостнойнадежде, что мы то ли вымрем от своих экспериментов, то ли убьем друг друга, толи сойдем с ума все разом… А вот они будут жить и поживать. Как варвары в разрушенномРиме.

– Пусть, – согласился и Пескарькин. – Все лучше,чем утопать в виртуальных грезах и все грести под себя новых и новых баб.

Кондрашов хмыкнул.

– Если бы только баб.

– А кого еще?

Кондрашов посмотрел на него укоризненно. Последние табу палидавно, среди «простых» мало таких, кто все еще придерживается каких-тоусловностей.

Абсолютным большинством голосом приняли Закон о МинимальномВмешательстве. Конечно, как всегда, с опозданием. Даже не уточнялось, что заминимальное вмешательство, все прекрасно понимают, о чем речь. Последние неделиньюсы трясет волна сообщений о генетических изысках дизайнеров, о соревнованияхмодельеров, что перестраивают свои тела и тела своих манекенщиц, сообразуясь нес необходимостью, а руководствуясь «свободой творчества».

Как бы мы ни чувствовали себя гадами, что наступаем на горлотворчеству, но запретили все эти работы. Одно дело – наряжать длинноногихкрасоток и мускулистых ребят в причудливые костюмы, другое – изменять ихорганизмы, руководствуясь только «творческими соображениями и дерзкимизамыслами».