нужно быть максимально подвижным.

Жуткую разделочную комнату я запер. Мне оставалось проверить только один выход, в ангар соваться пока нет смысла.

Я надел на себя каску-невидимку, по моему телу пробежала волна «иголочек». Затем посмотрел в зеркало: при таком освещении видно меня не было, хотя мне показалось, что какое-то искажение воздуха все же улавливается. А потом у меня перед глазами чуть поплыло, и я увидел оранжевый полупрозрачный силуэт своей фигуры!

Да йети меня разорви! Мое зрение же теперь выкидывает подобные номера – никак не могу привыкнуть: ведь то же самое произошло тогда, в «Подкове», где я и получил этот уникальный трофей.

Ладно, надо поторапливаться – это просто репутация доктора работает на меня: товарищи по опасному бизнесу дают ему время вдоволь поиздеваться над пленниками. А самое важное – это найти чемодан, без него для меня нет смысла в побеге…

Выдохнул, вставил ключ во вторую дверь. Провернул. Дернул…

Ничего за дверью не было. Точнее – это снова был тамбур: квадратное помещение, в котором была арка с лестничным пролетом вверх, и один выход, закрытый зарешеченной дверью.

Освещение на объекте явно экономили, потому весь свет был тусклым, хотя разных оттенков. Вот и за решеткой бледно светилось желтоватое пятно, за которым смутно угадывалось что-то вроде «елочки» на заводской проходной.

И на ее фоне мелькнуло движение.

Я резко закрыл за собой дверь и, метнувшись в угол, замер, стараясь не дышать.

Наконец возле решетки показался часовой в черной униформе. Рука которого лежала на кобуре пистолета.

– Док? – произнес он негромко, прищурив веки и рассматривая тамбур.

Несколько раз он внимательно посмотрел прямо на меня и, что самое ужасное, снял с пояса электрический фонарик, и вспыхнувший луч еще раз пошарил по стенам.

Я застыл, проклиная себя за бестолковость: нужно было занять позицию ближе к решетке, я могу не успеть дотянуться до часового, если он меня заметит.

Не заметил…

Пару минут, показавшихся мне часами, он еще поглазел в пустоту, затем хмыкнул под нос. Потом развернулся и двинулся вглубь помещения.

– Что там? – раздался чей-то голос из недр зарешеченного пространства.

– Да все наш док никак не угомонится, – с сарказмом ответил часовой.

– Вот он маньяк все-таки, – ответил невидимый собеседник.

– Он просто любит свою работу, – тем же тоном ответил часовой.

Для верности я обождал минут пять, прислушиваясь к голосам и стуку сердца, после чего медленно, стараясь ступать неслышным шагом, двинулся на лестницу.

Полы здесь убирали на совесть – ни тебе бумажных пакетиков, ни каменной крошки. Жалко, я не знаю – долго ли каска держит заряд.

На втором пролете лестницы показалась конечная дверь с длинной ручкой и узкая площадка.

Над дверью горела неяркая лампа, а на ней самой висела табличка: «ЛСД-01. Категория «А».

Что означала эта нелепая аббревиатура, было не ясно, но категория «А» – повышенная взрывопожароопасность: вот нутром чую, что мне туда надо!

Тут же на стене была такая же фиолетовая щель для глаз и небольшая панель цифрового замка с пронумерованными кнопками.

Вообще-то, первое, что необходимо любому порядочному диверсанту на незнакомой территории, так это захватить языка, источник информации. Но я упрямо поднялся к двери и подергал ее за массивную рукоять.

То, что дверь оказалась заперта, меня не удивило, но расстроило. Тащить сюда труп доктора это даже не смешно. В тяжелых раздумьях я начал изучать кнопки с цифрами.

Захватить языка я могу либо на посту за решеткой, либо в ангаре. Ангар – прямо скажем, не самый удачный вариант: там слишком большие открытые пространства, и даже каска-невидимка не сильно мне поможет скрыть исчезновение одного из часовых, если, конечно, не потратить часов восемь-двенадцать для изучения схемы движения и смены часовых патрулей. Столько времени у меня просто нет.

С решеткой дело обстоит куда как заманчивее, но малейшая ошибка, и на базе могут поднять тревогу: это все же военный режимный объект, и караулят его не наемники из «Детей Древних», хоть и Миллер натаскал их до приличного уровня.

Да и этот кодовый замок – можно неделю перебирать эти цифры, не зная даже количество знаков в коде.

Как быть?

Так я и стоял в задумчивости, глядя на цифры, потертые от многократных прикосновений пальцев… какие-то больше… какие-то меньше…

Сосульку мне в печень! Конечно же! Вряд ли тут часто меняют коды!

Так! Вот цифра два слегка потерта, и по краям темный налет, тройка – такая же. Два, три, пять, семь! Ну-ка?

В глубине щелкнул замок, и когда я с силой потянул за ручку, дверь плавно подалась!

Вот это уже была лаборатория. Наверное, первая буква в аббревиатуре это и означала.

Точнее, я бы сказал, какой-то экспериментальный цех, напичканный аппаратурой. Хорошо, что я прихватил с собой пузырек с таблетками: артефактами давило со всех сторон. Стойки с приборами, куча проводов и всякого сложного оборудования, из которого я узнал только «определители» и несколько оптических излучателей для работы с дистанционными артами. Переплетение труб и шлангов под потолком и куча всякого, чего моему пониманию не поддавалось. Остро пахло озоном. Тихое гудение на разнообразных нотах исходило от всего этого оркестра новейших технических достижений…

Света в лаборатории почти совсем не было, зато многочисленные разноцветные огоньки индикаторов создавали некую призрачную ауру, резко выделяя черные силуэты разнообразных конструкций.

Я аккуратно прикрыл за собой дверь, но замком щелкать не стал.

Если и должен где-то быть мой уникальный чемоданчик, то именно здесь! Но пока тут все осмотришь? Может, его спрятали в какой-нибудь сейф? А может, уже вскрыли, пока Меркер отводил на мне душу? Я же понятия не имею, что там внутри – как я пойму, что тут мое?

Нет – не думаю, что без Меркера тут стали бы что-то делать…

И вдруг в тихом гуле оборудования, словно звук грозы, раздался громкий телефонный звонок!

Я чуть не подпрыгнул на месте, и волна адреналина окатила меня от затылка до пят.

Звонок повторился, вдруг прервавшись на половине. Раздался сухой, немного гнусавый голос:

– Первая лаборатория, Джефферсон. Да, сэр, мы готовы! Нет, сэр, доктор еще допрашивает пленных. Он просил не мешать ему, сэр, вы же знаете… Я вызову его сейчас же, сэр. Конечно, я помню, что операция «Зоркое око» начнется через два часа. Конечно, нам хватит времени, сэр! Я немедленно доложу, сэр! Слушаюсь!

И разговор прекратился.

Я вертел головой по сторонам, но никак не мог увидеть ни человека, ни телефон: наверное, он в каком-то закутке, среди этих стоек.

Бесшумно двинулся я в проход между стальными шкафами. Хорошо, что тут есть шум: он скрыл звук, пока я открывал дверь.

Я твердил себе мысленно, что я невидим и бояться нечего, но мне так хотелось свести к минимуму возможность