Томас аж подпрыгнул на месте.

– Но поймите же…

– Я все понимаю, – успокоил я его, – ты неглупый мужик, и уверен, ты справишься. И учти, приятель: если начнешь предавать нашу дружбу, я успею активировать артефактную гранату «злоба Ангра». Это для того, чтобы мой чемоданчик не достался никому, кроме Зодиака, – он мне очень дорог!

Джефферсон как-то понурился, то ли и правда задача была трудной, то ли он действительно хотел выкинуть какую-то пакость.

– Помогите мне, – наконец изрек он своим бесцветным тоном, – вы повредили мне руку.

– К вашим услугам, Томас! – Я обхватил его шею. – Где нажать?

– Держите этот рычаг, чтоб он не шевелился, это привод ручного клапана…

Меж тем он щелкнул несколькими тумблерами, и на панели зажглись тревожные красные индикаторы, а я чуть сильнее изобразил своим захватом тугой галстук.

– Я делаю ровно то, что вы просили, мистер, – в его голосе появились нотки паники и раздражения.

– Разве я вас в чем-то упрекаю, Томас? – ответил я как можно более невозмутимо.

Раздался гул скрытых насосов, и тихое шипение: рычаг в моей руке дернулся, но я его удержал.

Может ли ассистент доктора-садиста пожертвовать жизнью ради провала моей миссии? В теории ответ: «Да».

Возможно, он еще больший фанатик своих фантазий в науке. Вся надежда только на эгоизм, трусость и, возможно, самое важное – опасение, что моя выдуманная граната Ангра действительно уничтожит редчайший загадочней артефакт.

– Вам удалось узнать что-нибудь про содержимое кейса? – решил я разрядить напряженное молчание светской беседой.

– Только то, – механически ответил Джефферсон, – что содержимое имеет биологическое происхождение, а внутри кейса повышенное давление и элементы питания. Думаю, там один из редчайших артов Древних, выращенный искусственно из биологической клеточной массы.

– Что же, это любопытно, – я внимательно следил за всеми движениями Томаса, – выходит дело, кто-то может такое растить?

– Совершенно верно, – осторожно поморщился тот при слове «растить».

Наконец что-то зашипело, лязгнули захваты манипулятора в пазах металлической крышки стеклянного цилиндра, и он окутался подсвеченным облачком пара.

– Но я должен предупредить вас, Моррисон, – снова подал голос Джефферсон, – скоро сюда должны прийти военные: они собираются в экспедицию к «Барбакану»…

– Да, я знаю, – мягко произнес я, подняв руку с ножом и резко уколов острием Томаса в шею.

Тот вскинул руки вверх, после чего, выгнувшись вперед, упал как подкошенный на пультовую панель.

Точнее, едва не упал: в последний момент я успел его подхватить за ворот – мало ли чего он там лишнего заденет?

В принципе, слово я сдержал – я уколол его в шейный нерв, и уколол вроде бы не сильно. Значит, удушья и паралича у него случиться не должно.

Я уложил бесчувственное тело на пол между стойкой шкафа и столом: не сразу в глаза бросится, если что. Нужно спешить: если кто-нибудь наведается в офис, превратившийся в филиал скотобойни…

Снова нахлобучив каску, я перебил своим ножом рубильник сигнализации: не могу сказать, что нож входил в металл, как в масло, ну, скажем, как нагретая сталь в лед – с изрядным усилием и легкой вибрацией. Но тем не менее искры посыпались, оплавляя металл, а моей руке и лезвию ножа хоть бы что!

Надо Татьяне купить, не знаю… гору цветов… хотя зачем им там цветы… платьев каких-нибудь модных, пару ведер дорогих духов… ну и Пухову вездеход подарить… и стволов всяких с патронами…

Размышляя подобным богоугодным образом, я без труда нашел катушку с бухтой кабеля для своей новой затеи.

Отрезав необходимую длину, я зачистил медные концы толстой проволоки и одной стороной присоединил к контактам рубильника у входа, убедившись предварительно, что рубильник включает свет.

На другом конце мотка я примотал два крюка, срезанных с транспортера под потолком. Затем, тихонько разматывая кабель, я спустился из лаборатории в комнату, куда выходили двери офиса и караульного помещения.

Стараясь даже не дышать, я зацепил эти крючья с самого низа за прутья решетки, после чего так же тихонько поднялся обратно в «ЛСД».

Чемоданчик я поставил у лестницы, чтобы и рядом был, и рук не занимал.

Дверь я закрывать не стал, напряженно вслушиваясь в окружающие звуки. Выждав для верности пару минут, дернул рубильник и опять начал спускаться.

Присев у стены, справа от решетки в караульное помещение, я тихо вынул из пистолета обойму, аккуратно отковыряв из нее пару патронов девятого калибра.

Затем со всей дури запустил одним из них в противоположную каменную стену.

Раздался звонкий удар, падение и шорох.

Гулко стучало мое сердце, а рука сама затолкала обойму обратно, передернув затвор.

Стук… стук… стук… сквозь стук в груди послышались шаги охранника. Я видел его вскользь сбоку. Он появился у решетки, но на небольшом от нее расстоянии.

Снова включился его фонарик, и снова его луч начал обшаривать тамбур, только теперь я был с противоположной стороны.

– Ну что там опять, Ральф? – раздался давешний приглушенный голос.

– Да звук какой-то… – ответил тот.

– Ты на каждую крысу будешь бегать смотреть?

– Да вроде как звон такой, как от железки…

Я взял второй патрон и швырнул его вверх, на лестницу.

Он, конечно, немедленно полетел назад, звякая по ступенькам.

Часовой зазвенел связкой ключей.

– Вот! Опять! Олаф, прикрой… я посмотрю!

Когда он произносил последнюю гласную в слове, его ключ вошел в скважину, раздался треск и вспышка электрических искр, свет мигнул, а часовой завыл эту последнюю букву «у-у-у-у-у-у-у-у!».

Его трясло и выгибало, запахло паленой плотью.

Наконец он обмяк и, навалившись на дверь, с тихим скрипом немного приоткрыл ее, после чего кулем рухнул на пол, выпустив из обожженных пальцев связку ключей, прикипевших к замочной скважине.

– Ральф! – Как только из двери высунулась голова и плечи второго охранника, я тут же вогнал нож ему в артерию.

Тот захрипел, схватился за рану и завалился на своего товарища, разбрызгивая кровь вокруг.

Некоторое время я не шевелился, весь обратившись в слух.

Тишину нарушало только бульканье и хрип умирающего человека. Наконец и он затих.

Как бы ни тянуло меня ворваться в караульное помещение, надо все делать правильно: отрезав приварившиеся крючья от решетки, я отволок кабель обратно в лабораторию, слегка не закрыв дверь.

Спустившись вниз, я затащил оба трупа в коридорчик за дверью.

Самое сложное было перетащить их через крутящуюся «елочку» и привалить у досмотровой будки у стены.

Кровью измазался прилично.

Я был в бытовой комнатке: стол, личные шкафчики для вещей и одежды. Два телефона, «горка» с тремя необычными автоматами, теми самыми, которые я уже заметил у «люци».

На столе лежат карты: стопка и два веера рубашками вверх. Какая-то старая газета. В пепельнице догорает сигарета, вытянув к потолку прозрачную косичку дыма. Какие-то шкафы с аппаратурой, электрическая плитка с грязным чайником… а… вот – боковая арка.

Рванулся к ней, но, подумав, остановился: