взял. Он подчеркнул, что мы не в тех отношениях, чтобы обмениваться подобными подарками. Ему было бы достаточно приготовленного моими руками торта или иной выпечки, которые бы он принял с удовольствием. Обиду я проглотила, цепочку забрала. Но не отказалась от мысли вручить ему ее позже. При каких-нибудь иных обстоятельствах. Может быть тайно.

Но его советом я не преминула воспользоваться спустя неделю. Когда наступило 23 Февраля. Я взяла мамину кулинарную книгу и испекла песочное печенье. Мама сидела рядом и контролировала весь процесс. Мне пришлось сказать ей, что это подарок всем нашим парням, а потому я испекла двойной объем, чтобы моя легенда выглядела правдоподобной.

На этот раз Шандор остался доволен, и для себя отметила, что мне и самой понравилось делать ему подарок такого рода. В этом было что-то душевное и домашнее, и то, как Шандор на него реагировал, переполняло меня нежностью и теплом. Мне все-таки удалось угостить его своим блюдом. Пусть даже и выпечкой.

Он не остался в долгу, и на 8 Марта тоже сделал мне подарок. Кроме желтой розы, которая меня уже не удивила, он подарил мне сделанную собственными руками чайную пару, покрытую белой глазурью. Идеально круглая поверхность чашки, сужающаяся к основанию, искусно соединенная с ней ручка с изогнутыми концами, волнистое блюдечко и устойчивое дно вызвали у меня дикий восторг. Они были безупречны и ничем не отличалась от магазинной посуды.

Хотя нет, отличались. Они были сделаны специально для меня и доведены до совершенства руками любимого мною мужчины. И теперь каждое утро я буду представлять, как его пальцы касались этой чашки, и как он думал в тот момент обо мне. Я знала, что эта чайная пара станет моей любимой, и я буду дорожить ею, как если бы это была последняя посуда в нашем доме. Нет, во всем мире.

Однажды Шандору потребовалось распечатать доклад, но принтер, которым он обычно пользовался на кафедре, сломался. Я предложила ему воспользоваться моим. Он сначала отказался, но позднее безвыходное положение заставило его принять предложение. Были определенные правила оформления доклада, и только он сам мог отредактировать его в соответствии с этими требованиями и только на той машине, с которой будет производиться печать.

Пока мы добирались до моего дома, Шандор молчал, и складка на его переносице выдавала его задумчивость. Я ждала, что он раскроет мне свои мысли, но он, приоткрывая рот как будто бы для того, чтобы что-то сказать, снова его закрывал, когда замечал мой выжидающий взгляд. Когда мы вышли из автобуса, я не выдержала и спросила его, в чем дело. Он ответил не сразу, и я успела подумать, что может быть он не расслышал моего вопроса и хотела его повторить, но он меня опередил:

– Твоя мама… Как она воспримет мое появление?

Так вот что его беспокоит. Я вспомнила инцидент на лестничной клетке, когда мама неоднозначно дала понять Шандору, что я ей солгала, скрыв, с кем ходила на спектакль.

– Ты ведь не просто так сказала ей, что идешь в театр с подругами?

– Шандор, дело не в тебе. Это из-за ее отношения к Марку. Она не желает никого видеть рядом со мной, кроме него. Но ты не переживай. Сейчас она на работе. Мы не застанем ее дома.

– Дома никого нет? – еще больше напрягся Шандор.

– Не бойся, я не буду к тебе приставать, – усмехнулась я.

Мы вошли домой. Слобода с любопытством рассмотрел коридор. Я показала ему гостиную. Он тепло улыбнулся, увидев две семейных фотографии на стенах, на одной из которых родители меня целуют.

– Родители тебя очень любят. Вы здесь счастливые.

– Тогда Ларисы еще не было в нашей жизни.

Я предложила Шандору чай. Он отказался. Ему хотелось поскорее сделать, зачем пришел, и уйти.

– Я все же поставлю чайник. А ты пока разбирайся с компьютером.

Я проводила его в свою комнату. Когда он вошел, она сразу показалась мне низкой. Шандор выглядел смущенным и это меня забавляло. Вид кровати прошиб пот на его лбу, и если бы я не была свидетельницей его «свидания» с Лисицкой, то решила бы, что он девственник.

Я ушла на кухню. В животе заурчало, и я подумала, что и подкрепиться было бы не лишним. К сожалению, вчерашний ужин готовила мама, и похвастаться было нечем. Однако я все же предложила Шандору поесть.

– Нет, Лизавета. Пожалуйста, не спрашивай меня больше об этом.

– Хорошо, тогда чай.

Я поставила чайник, выложила на блюдо печенье и слойки и вернулась в комнату. Шандор уже запустил компьютер, вставил дискету и вносил правки к своему докладу. Я села на кровать и стала сверлить спину Шандора взглядом. В голове проносились одна мысль безумнее другой. То мне хотелось подойти и обнять его, то просто лечь на кровать, то распустить его хвост и зарыться лицом в его волосах, а то плюхнуться ему на колени. Но я лишь посмеялась над ними, представив, как Слобода выскочил бы из дома без обуви, только бы избежать соблазна. Он и так еле дышал, пока я находилась рядом, не хватало еще, чтобы соседи увидели, как из нашей квартиры бежит перепуганный цыган.

Вдруг в замке повернулся ключ. Это стало неожиданностью для меня, что уж говорить о Шандоре. Мама?

– Сиди! – почти приказала я подскочившему Слободе.

Я вышла из комнаты и прикрыла дверь. Пришла мама.

– О, ты дома, – обронила она.

– Почему ты так рано?

– В школе аварийное отключение холодной воды, всех распустили. Взяла тетради домой, буду проверять, что эти бездари написали.

Мама разулась, сняла пальто, поправила волосы и озабоченно посмотрела на меня.

– Ты почему такая бледная? С тобой все хорошо?

Она подошла ко мне, потрогала лоб. И вдруг мы услышали скрип полов за дверью. Она подозрительно посмотрела в мои глаза.

– Кого ты прячешь?

Она оттолкнула меня в сторону и открыла дверь в мою комнату.

– Мама, это Юра. Юра, это моя мама, Елена Ивановна.

Он по-прежнему стоял около стола. Мне показалось, что побледнел.

– Приятно познакомиться, – сглатывая слюну, проронил Шандор.

Мама вошла в комнату, посмотрела на мою кровать. Она была смята.

– Мама, Юре нужно распечатать доклад. Позволь нам, пожалуйста, закончить, и мы придем выпить с тобой чай.

Она рассмотрела его с ног до головы. На Шандоре были синие потертые джинсы и черная выцветшая футболка с потрескавшимся принтом. Волосы собраны в хвост.

– Молодой человек, вас не учили, что неприлично входить к девушке в комнату в отсутствие родителей?

– Мама, его зовут Юра! И я не вижу ничего