– Думаешь, стоит за нее переживать?

– Что-то произошло. Ты видела, в каком она состоянии? Но она не захотела мне ничего объяснить. Я впервые вижу ее такой.

– Не бери в голову. Милые бранятся, только тешатся.

– Нет, Юля. Это не просто перебранка.

– А что ты можешь сделать? Пойдем, уже аудиторию открыли.

На следующий день Лена не пришла в университет. Не было и Кулагина. Меня это тревожило больше, чем кого-либо. Тимирязева не славилась отличной учебой, но тем не менее редко ее пропускала. Даже умудрялась приходить на утро из ночного клуба. Что такого произошло между ней и Егором, из-за чего она плакала, и второй день не появлялась в университете? Или ее отсутствие никак не связано с их ссорой?

Я поделилась своими переживаниями с Шандором, и он предложил сходить к Лене домой, если мне известен ее адрес. Да, я знала, где живет Тимирязева. В Черемушках, недалеко от университета. Слобода хотел пойти вместе со мной, но я напомнила ему о занятиях в гончарной мастерской, которые у него были в этот день по расписанию, и заверила, что нет надобности идти со мной к Лене.

На улице шел дождь, но это меня не остановило. Я вообще о нем не думала. И даже не замечала. Было безветренно, и особого дискомфорта он мне не доставлял.

Дома не оказалось ни Лены, ни ее мамы. Я звонила несколько раз, но дверь так никто и не открыл. Была вероятность, что меня просто проигнорировали, но знать это наверняка я не могла. Я посматривала на двери соседей, но могут ли они быть в курсе местонахождения Лены, я сомневалась. И все же рискнула, и позвонила во все три двери по очереди. Ответа не последовало.

Не пришла Лена в университет и на следующий день, и через день тоже. Зато появился Кулагин. И мои ноги сами понесли меня к нему, едва он появился в пролете второго этажа. Он шел ленивой походкой, взъерошенный и помятый точно с похмелья. Через плечо у него была переброшена черная спортивная сумка.

– Егор, где Лена?

Он поднял глаза и с удивлением посмотрел на меня.

– Боже, кто снизошел до разговора со мной!

– Егор, я задала вопрос. Что произошло? Где Лена? Она не появляется уже с понедельника.

– А то, что меня не было с того же дня, тебя не беспокоит?

Егор не остановился, а продолжал идти по коридору к аудиториям. Я семенила рядом. Шандор хмуро наблюдал за нами со своего места около закрытых дверей кабинета.

– Тебя я вижу целым и здоровым. А Лена где?

– Откуда мне знать? Я не видел ее всю неделю.

– Но что-то между вами произошло? Где она может быть?

– Понятия не имею. Я ей не телохранитель.

Я схватила Кулагина за плечо. Его безразличие меня раздражало.

– Если с Леной что-нибудь случилось по твоей вине, ты лично мне ответишь.

Кулагин остановился и с усмешкой уставился на мою руку, сжимавшую его плечо.

– Считай, что я напуган. У тебя все? Отпусти меня, а то твой дружок решит, что ты ко мне пристаешь. А достанется мне.

Я разжала пальцы, и Кулагин пошел дальше. Ко мне подошла Юля и Шандор.

– Что он сказал? – спросила подруга.

– Ничего. Я сегодня опять пойду к Лене. Если никого не будет, снова буду стучаться к соседям. Может быть, они что-то знают.

– Лиза, может твои переживания яйца выеденного не стоят? Это же Лена. Встретила какого-нибудь богача в клубе и загуляла. Ты же ее знаешь.

– Если бы она в понедельник не была вся в слезах, я бы тоже так подумала. Кроме того, она хотела со мной о чем-то поговорить, а я ей отказала. Помнишь, она к нам подходила?

– Я пойду с тобой, – поддержал меня Шандор. – Мы вместе все узнаем, даже если нам придется обойти всех соседей.

– У тебя занятия…

– Я позвоню с кафедры и отменю их.

– Шандор, это твой хлеб… Я могу…

– Перенесу на другой день. Не спорь. Я так решил.

– Ребята, подумайте сами, если бы что-то случилось, разве мы бы об этом ничего не знали? Наверняка, мать Лены сообщила бы в университет.

– Мне приходила такая мысль в голову, – согласилась я, – но я должна убедиться лично.

– Лену не очень-то встревожило твое отсутствие летом, когда ты попала под машину, – заметила Юля. – Она хоть раз пришла к тебе в больницу? Она ведь была в городе.

– Это не значит, что мне должно быть все равно.

Появился преподаватель, и мы зашли в аудиторию. Юля села со мной за одну парту.

– Ладно, – сказала она, – с тобой бесполезно спорить. Пойду с вами. Ты не возражаешь?

– Как хочешь.

После занятий мы втроем отправились к Лене. Сквозь кучевые облака проглядывало солнышко, дул небольшой ветерок, и прогулку можно было бы считать вполне уместной, если бы не цель, с которой мы шли. На нас с Юлей легкие плащи, которые не согревали, но защищали от ветра, вокруг моей шеи повязан шелковый пестрый платок, призванный добавить яркости моему незамысловатому образу, а на Шандоре бежевая хлопковая куртка, в которой он ходил со мной в кафе год назад.

Он шел между нами, и Юля, спросив разрешения, взяла его под руку. Если бы я не знала Юлю, то решила бы что она заигрывает с ним – так лучезарно она улыбнулась, обхватывая его предплечье. Шандор повернул голову в мою сторону и виновато проронил:

– К сожалению, не могу предложить тебе вторую руку, – и он взглядом указал на свой портфель, который держал подмышкой.

– Не бери в голову, я все равно хотела перевешать свою сумку на правое плечо. Было бы неудобно тебя держать.

И я демонстративно сделала то, о чем говорила. Я всегда носила сумку на левом плече и никогда на правом, а потому это было весьма некомфортное для меня положение, и зачем я так поступила – не понятно. Какое-то глупое ребячество. Как будто бы я обиделась на то, что мне не довелось взять Шандора под руку, и я всем своим видом показала, что такого намерения у меня и не было. И я не расстроена.

Я мало разговаривала, больше было слышно Юлю, которая завлекала внимание Шандора, рассказывая ему случаи из нашего детства, многие из которых я и сама забыла. Вот одни из тех, что я помнила. Нам было лет десять, когда мы выхаживали голубя, на которого напала кошка и повредила ему крыло и ноги. Он не мог летать,