– Жаль, я не знал раньше, что господин Климовработает в магазине «Дубленки, кожа, меха». То есть основной поставщик – фирма«Таежное золото», которая почему-то не зарегистрирована ни в одномадминистративном и налоговом органе? Сырец шел, да? Выделывали-то шкуры хоть вХабаровске или прямо в тайге, на какой-нибудь базе в нанайском селе? И вряд ливы такую богатую добычу проворачивали через один магазин! Наверное, все вещевыерынки были задействованы, и даже, возможно, не только в Нижнем Новгороде? А чемвам не угодил бедняга Корнюшин? Не предоставил достаточного количества гробовдля транспортировки товара? Шутка, шутка. Нет, конечно, все проще: делиться состаринным другом не захотелось, да? Вы и вправду надеялись уладить дело миром,когда прилетали в Хабаровск, или пудрили мозги приятелю, чтоб умер счастливым?

Климов не ответил. Он явно был удивлен – ждал-тосовсем другого разговора…

– А как вы поладили с Иваном? – спросилаЖеня. – Он ведь ненавидел вас так же, как остальных, почему же стал вашимпослушным орудием? И почему после смерти Стоумова прошло столько лет, преждечем он поднял руку на Полежаева?

Климов молчал.

– Погоди-ка, – сказал вдруг Олег. –Как же я сразу не понял! Иван не убивал Полежаева, вот в чем все дело! Стоумова– да. Очевидно, встретились они случайно, по пьянке, у Ивана еще горела душа.Но, думаю, эта смерть его так потрясла, что он как бы замер на несколько лет.Вернулся к работе – тогда-то и начал появляться в Нижнем, встретился с Эммой. Апотом случайно погиб Полежаев. Это, похоже, был просто несчастный случай, неимеющий отношения ко всей истории со спектаклем. Некую мистическую связь в этомусмотрели, пожалуй, только двое: Аделаида и вы. А потом вы встретили Ивана…Где?

Климов не проронил ни звука.

– Да, мы можем только предполагать, –пробормотала Женя. – Но выясним, выясним! Ваша теща работает в областной,в нейрохирургии – что-то с этим связано, конечно? Какие-то болеутоляющие дляИвана, потом наркотики? Чем вы держали его, чем дергали, чтобы вам и невинностьсоблюсти, и капитал приобрести? Как оживили в нем прежних, уже забытых демонов?Ведь то, что он говорил сегодня, – это бред больного человека, бредбезумца!

Климов шевельнулся:

– С ним – что? Он жив? Я слышал выстрелы.

– Почему же не бросились на помощь, разслышали? – с ненавистью спросил Олег. – Он-то к вам пришел – тогда,на даче Корнюшина, помните?

Климов только коротко выдохнул – и опятьумолк.

– Ну, с Корнюшиным все ясно, – безнадежномахнув рукой (потому что ничего не было ясно, ничего!), сказала Женя. – АНеборсина убили почему? Он вам тоже дорогу перешел? Или из застарелой,патологической ревности? Но это ведь тоже болезнь, тоже сумасшествие. А зачем сАлиной и Аделаидой надо было расправляться? Заодно? Для пущего эффекта?

– Вы что, думаете, его так просто былоостановить? – хрипло, словно через силу, выговорил Климов. – Ещенеизвестно, кто был чьим орудием. Сами видели – сумасшедший! Вбил себе вголову, что нужно всех, всех… даже верил иногда, что Кольку Полежаева тоже онприкончил. Да черт его знает, может, и в самом деле он!

– А вы его не разубеждали, правда, скореенаоборот, – кивнула Женя. – Всех-всех, говорите? А как же он васживого отпустил – там, в конюшне? Это ведь не я ему помешала – Ваныча там иблизко не было.

Климов слабо дернулся, но опять смолчал. Женядолго смотрела на его блеклое, почти не различимое во тьме лицо, как вдруг Олегрезко подался вперед, будто что-то хотел сказать, и в то же мгновение Женю тожеосенило:

– Так это вы… сами? Сами?! Но ведь Балтимормог забить вас до смерти!

– Балтимор меня только разок саданул – ивсе, – с ноткой торжества ответил Климов. – Я нечаянно подставился:задумался, зашел сзади, а он этого терпеть не мог, если помните. Ну, дал он мнекрепко. Я отлетел к стенке – и вдруг меня словно пронзило: вот мой шанс! Яподозревал, что Ванька скоро за меня примется, он все время выворачивался изрук, я каждую минуту должен был ждать от него какой-то пакости. Не зря же он вманеж пристроился. А тут получалось – сама судьба меня наказала. Конечно,пришлось Балтимора огреть как следует, чтобы буйствовать начал, чтобыправдоподобно все выглядело. Но я лежал в мертвой зоне, он меня не могзацепить, а на лежащего человека даже такая сволочь, как Балтимор, не наступит.И Ванька поверил, отвязался!

Климов возбужденно хохотнул и, словноспохватившись, оборвал эту безудержную, захлебывающуюся речь, даже отвернулся.

– Да, хитро, – пробормотала Женя. –Теперь вы были в безопасности и могли подобраться к Корнюшину… Но, ради бога,объясните, зачем вы все-таки выдали Ивану Аделаиду? Она сегодня утром звонилаЛере, поздравляла с днем рождения, да? Вы сами вытянули из Аделаиды, где онанаходится, или Лерочка помогла? Она что, в курсе дела?

– Никто не в курсе, – прошипелКлимов. – Понятно? И дела никакого нет! Спросите Ивана, если хотите что-тоузнать, а меня оставьте в покое!

– О, я, кажется, понял… – протянулОлег. – Аделаиду вы отдали на растерзание, потому что Иван не очень-топоверил в ваш трюк с Балтимором, да? И вы знали, что ваше время рано или позднопридет. И решили: пусть он отведет душу с Аделаидой, совершит очередноежертвоприношение, расслабится, успокоится, утратит осторожность… а вы темвременем… Мавр сделал свое дело – мавр может уходить? Не пойму, почему это мнеупорно кажется, что Иван сегодня ночью так и не добрался бы до города?

– Кажется – так перекреститесь, –спокойно ответил Климов, открывая дверцу. – Ничего я не понял из того, чтовы тут наговорили. И я вам ничего не сказал. Это все так… фантазии! Гипотезы!Никто ничего наверняка не знает, и никто ничего не докажет!

Он хлопнул дверцей, неторопливо включилзажигание. Олег оттолкнул Женю на обочину, выхватывая оружие, однако Климовтолько издевательски сверкнул на него взглядом и резко тронул «джип» с места.Вспыхнули и погасли, удаляясь, габаритные огни. И вдруг…

Полыхнуло ярко, ослепительно! Огненная волнаударила в лицо. Олег резко повернулся, заслоняя Женю, сгорбился.

Грохот прокатился над лесом, а потом раздалсянегромкий прерывистый треск.

Женя выглянула из-за плеча Олега. Сначала вослепленных глазах суматошно мельтешили красно-черные пятна, потом все онисобрались в одно – огромное, пульсирующее огнем.

Посреди дороги полыхал автомобиль Климова.Вернее, то, что осталось от него после взрыва. А остался только огонь.