Если бы в моем распоряжении было десять лет, я бы отрабатывал с вами обманные финты и уклонения, тысячи хитроумных приемов, чтобы запутать и… обескуражить врагов.

– А мы вместо этого, – пропыхтела Чудовище, – бьем да бьем.

Рук занес дубинку, чувствуя, что Бьен рядом с ним заносит свою.

– Отражай…

На щит обрушился Мышонок.

– Бей… чтоб тебя… отражай…

– Именно так.

– Нас убьют, – презрительно уронила Чудовище.

– Убьют, – равнодушным эхом отозвался Мышонок.

– Возможно, – признал Коземорд. – Однако я провел… негласное исследование боев на Арене. Вы слушайте, да не ленитесь. Быстрее! Бей! Отражай! Бей! Отражай!

Когда обмен ударами достаточно ускорился, он продолжил мысль:

– Когда погибает кто-то из Достойных, я спрашиваю себя: что его убило? Иногда погибают оттого, что враг выдает несколько гениальных тактических ходов, с невиданной ловкостью владеет мечом и несравненно проворен с копьем. На Арене случаются потрясающие, блестящие схватки… – Он горестно покачал головой. – Но редко. Наблюдая, как мужчины и женщины сражаются за свою жизнь, я заметил, что их обычно убивают две вещи: страх или усталость. Я видел, как под жарким солнцем, если бой затягивается, воины опускают щиты, как не успевают отражать атаки, как их губит усталость. За несколько месяцев я не сделаю из вас мастеров клинка. Следует признать печальную истину: вы – воры и жрецы. Кроме, конечно, обосновавшегося у нас кеттрал. Кое-кто из вас выказывает природный дар, другие… менее одарены, но у нас не будет времени развить ваши способности. Я не могу наделить вас боевым опытом, какой копится всю жизнь, зато могу обещать вот что: в жаркий день, усталые, испуганные, под тысячеголосый ор, требующий вашего поражения… вы не уроните щита.

Как видно, горло у него пересохло от затянувшейся речи, и Коземорд надолго припал к кувшину, после чего снова принялся отбивать беспощадный ритм: «Бей! Отражай! Бей! Отражай!»

* * *

Солнце уж склонялось к западной стене, когда Коземорд разрешил им остановиться. Глядя на скрючившихся, упирающихся руками в колени, сплевывающих в грязь, запыхавшихся бойцов, он захлопал в ладоши, словно радуясь случаю преподнести им новое восхитительное переживание.

– А теперь пора! Давно пора познакомить вас… с правилами священных боев. – Он окинул их взглядом. – Вы ведь все по меньшей мере видели бои?

Бьен выпрямилась, кулаками разминая себе поясницу, и ответила устало:

– Я – нет.

Мастер свел брови:

– Жаль. Очень жаль. – Он потянул себя за клочковатую бороду. – С чего бы начать?

– Как насчет оружия? – спросила Бьен. – Я тут видела самое разное. Каким мы будем драться?

– Этот вопрос, к сожалению, не так прост, как может показаться.

– У нас будет выбор? – спросил Рук.

Он, как и Бьен, ни разу не ходил смотреть бои. Он ведь и в Домбанг из дельты перебрался, сбежав от насилия. Но невозможно было, живя в городе, особенно охваченном горячкой святых дней, совсем ничего не узнать о творящемся кровопролитии.

– Выбирать придется несколько раз, – поправил его Коземорд. – С началом поединков… Нет, так не годится. Идемте со мной.

Оружейную охраняли десяток стражников. Еще четверо с заряженными арбалетами наблюдали с крыши. Коземорд помахал им, как старым приятелям, вытянул подвешенный на шнурке ключ, повернул в замке, сложил свой зонт и провел всех шестерых внутрь. Предзакатное солнце вливалось в открытую дверь, освещая расставленное вдоль стен оружие. Коземорд подошел ближе.

– Копье… – Он взял из стойки тонкую рыбацкую острогу и кинул ее на стол посреди помещения. – Сеть.

Он двигался вдоль стены.

– Абордажный крюк. Кинжал и щит, круглые клещи, серпы.

Все это с лязгом падало в блестящую груду. Обойдя оружейную, мастер вернулся к столу и стал разбирать.

– Примерно такой стол вы увидите посреди круга. Вам… предложат выбор.

– Ну я, учитывая, что половину этого дерьма не знаю, как взять в руки, выбрала бы копье, – заявила Чудовище.

– Увы, выбирать предстоит не тебе.

– Как тогда, чтоб тебя, понимать: «предложат выбор»?

Коземорд нахмурил брови:

– У меня сложилось впечатление, что в прошлом ты посещала бои святых дней.

– Да, посещала. До полудня высасывала пару бутылок квея – тоже да. Простите, если все запомнилось довольно смутно.

– Здесь каждого вида оружия по одному, – заметил Тупица. – Ты выбираешь – они выбирают, ты выбираешь – они выбирают…

– Именно так, – подтвердил Коземорд. – Трое выбирают себе оружие поочередно. Если та тройка выбирает первой и выбрала копье, вам копья уже не достанется.

– Нас же почти ни с чем из этого не учили обращаться, – возмутилась Бьен. – Вот это вообще что такое?

– Это… – Коземорд поднял подобие трехлапого якоря с ладонь величиной, – абордажный крюк.

К ушку крюка крепилась тонкая веревка футов восьми в длину.

– Крюк на веревке. Вы не видели во дворе, как с ним работают? Старинное оружие, дошедшее с тех времен, когда домбангские пираты грабили морские суда в устье дельты.

– Что с ним делать?

– Это, – ответил мастер, – зависит от вашего мастерства.

– Предположим, его нет в помине, – сказала Бьен. – Я ведь не какой-нибудь древний пират.

Рук покачал головой, подошел к столу и взвесил на руке короткий, изогнутый полумесяцем клинок.

– Серпы?

– Тоже… испытанное временем домбангское оружие, – кивнул Коземорд. – Оно ведет род от орудия сборщиков сладкого тростника.

– И когда вы будете учить нас с ним работать? – требовательно вопросил Рук. – Мы отрабатывали копье, кинжал, щит…

– Когда буду учить? – озадаченно заморгал Коземорд. – Никогда.

Оружейную заполнило жаркое душное молчание.

– Говорила я вам: дерьмо, а не мастер! – выговорила наконец Чудовище.

– Чудовище, Мышонок, Тупица, – с холодком ответил Коземорд, – до вашего прибытия провели здесь полгода. Они получили наставления по каждому виду оружия.

– А мы как же? – не унималась Бьен.

– Нет времени, – ответил мастер. – У вас за спиной никакого опыта в военных действиях. Я сочту победой, если вы освоите хотя бы простейшие виды… копье или кинжал.

– А вдруг мне не достанется копья или кинжала? – проворчала Бьен.

– Как же не достанется? – Он указал на стол. – Если те выберут копье, тебе останется кинжал. Если те возьмут кинжал, ты получишь копье.

– Ладно я, – возразила Бьен. – А Рук? А Талал?

Коземорд обратил на солдата изучающий взгляд:

– Я подозреваю, что наш бравый кеттрал… поднаторел в обращении с любым оружием. Я не ошибаюсь?

– Справлюсь, – пожал плечами Талал.

– Видала я в жизни наглецов, – хихикнула Чудовище, – только куда им до тебя!

По губам солдата скользнула тень улыбки.

– Что это ты? – вскинулась Чудовище.

– Ничего. Был у меня друг – кеттрал, пилот. Большего хвастуна я не встречал. Он бы мной гордился.

– Что с ним теперь?

Улыбка погасла.

– Он погиб, удерживая мост.

– Против кого?

– Против половины ургульских племен.

– К счастью, вам не придется противостоять племенам ни частью, ни целиком, ни ургульским,