действительно существуют, необычны для нас. Они основание для бдительности, но не для страха. В мире полным-полно разных животных, но у всех есть общая черта: если воткнуть в них меч, идет кровь, а когда ее вытечет достаточно, они издыхают. Не забывайте, что вас, каждого, отобрали для этой экспедиции за умение втыкать меч куда следует.

Речь вышла недурна. Люди повеселели. Чо Лу кивал, словно его воодушевило сравнение восьмилапого медведя с бобром. И все равно от адмирала попахивало опаской, как и от остальных.

Прежде чем добраться до внутренней стены, они миновали еще три колодца со статуями – подобие огромного муравья, что-то вроде нетопыря и дерево. Вид последнего был бы успокаивающим, если бы Гвенна не заметила тысячи ротиков на месте листьев.

– Она и на растения действует? – обратилась она к Килю.

– На все живое, – кивнул историк.

– Значит, болезнь прошла и здесь. – Гвенна опять оглянулась. – По этому городу?

– Нет. Я бы почувствовал, как я уже говорил.

– Вы много чего говорили. В том числе что здесь никто не живет.

– Я сказал, что не знаю человеческих поселений так далеко к югу.

Гвенна не увидела особой разницы, но придираться не стала.

– И как проявляет себя эта болезнь? – уточнила она.

– Приятно, – ответил Киль. – Слишком приятно.

Гвенна попробовала представить себе «слишком приятно» – не получилось.

Мир все еще оставался до боли ярким и поразительно холодным. В ней крепко засел страх – черноглазый, остроклювый, теребивший жилки в груди. Но в этом страхе была одна странность – он был не менее острым, чем тот, что нападал на нее в карцере, но его легче было вынести здесь, в чужом городе, где за ними почти наверняка следил… кто-то. Здесь для страха хоть была причина. Ее вдребезги разбитые чувства хоть в чем-то соответствовали действительной опасности реального мира. Правда, здесь куда проще было сгинуть, попасть в когти неведомого чудовища, зато настороженность потихоньку вытесняла безумие. И ей такой обмен представлялся выгодным.

Пока Гвенна пыталась разобраться в себе, рысцой подбежал выходивший вперед Чо Лу. Солдат был мрачен.

– Там стена, адмирал.

– Следовало ожидать, – кивнул Джонон. – Внутреннее укрепление с пирамидой в центре.

Чо Лу замотал головой, и по спине у Гвенны пробежал холодок.

– Эта стена… она наизнанку.

Они в последний раз свернули за угол, и Гвенна увидела сама. У основания все выглядело довольно обычно – сложенная из тяжелых плит стена тянулась в обе стороны, обещая отразить почти любую атаку. Джонон верно сказал – стена внутри города не редкость: во многих городах сохранялись остатки внутренних крепостей, окруженных новыми кварталами и хранящих шрамы давних вторжений. Но эта стена… Чо Лу не ошибся. Ее гребень был полностью открыт для атаки с того места, где стояла Гвенна, потому что широкие парапеты были пристроены с дальней стороны.

– Она не для защиты цитадели, – пробормотала Гвенна.

В пустых улицах плакал ветер. Ее пальцы снова и снова тянулись к отсутствующим клинкам.

– Ее построили, чтобы не выпускать что-то оттуда.

* * *

Ворот не было.

Зато, обойдя около трети окружности стены, они обнаружили каменную лестницу такой ширины, что по ней могли бы подниматься в ряд десять человек, пологую, с широкими невысокими ступенями – не для дела, а для торжественных шествий. На площади у ее подножия, словно спустившись и окаменев, выстроились в два ряда статуи. Опять габбья, только на сей раз взгляд Гвенны задержали не пасти невиданной ширины, не лишние конечности и не режущее глаз уродство воплощенных в камне тел, а черепа под их ногами – человеческие черепа, многие тысячи черепов.

За свою жизнь она насмотрелась костей – чаще разбросанных по полям давних сражений, порой еще хранивших клочья кожи и плоти. Ничего подобного она не видела. Эти черепа лежали вокруг каждой статуи ровными кругами. И все были начисто выскоблены, а потом набиты землей. Из глазниц прорастали цветущие лозы, изящными зелеными петлями спускались на камень мостовой.

Гвенна оглянулась на Киля.

Историк и теперь ничем не пах, но при виде этих черепов в его осанке что-то неуловимо изменилось. Гвенна не взялась бы описать перемену, но не сомневалась – он уже видел вот так уложенные черепа или, что вероятней, о них читал. Так или иначе, узнал.

– Это что?.. – Паттик не договорил.

– Жертвоприношения, – угрюмо подтвердил Джонон. – Человеческие. Те, кто все это соорудил, умели строить, но не заблуждайтесь: они были настоящими дикарями.

Гвенна ожидала, что адмирал пошлет на стену разведчиков. Но тот, еще раз со злобой оглядев габбья и наваленные перед ними черепа, стал подниматься сам, держа кисть на рукояти оставшегося в ножнах меча и устремив взгляд на гребень. Солдаты застыли в немом изумлении, а опомнившись, бросились следом, тоже с оружием на изготовку.

Киль остался на месте.

– Вы знаете, что здесь было, – с тихой уверенностью сказала Гвенна.

– Здесь умирали люди.

– И вы знаете, от чего они умирали. Кто их убивал.

– Напротив, я не менее других поражен фактом существования этого города. Я, как и вы, совершенно… обескуражен.

– А на вид не скажешь.

– Я заметил, что внешность часто бывает обманчива. – Киль на пару ударов сердца задержал на ней взгляд. – Вы не согласны?

Не дожидаясь ответа, он отвернулся и вслед за остальными стал чуть сутуло подниматься по ступеням, оставил Гвенну наедине с чудовищами и мертвецами.

На одно безумное мгновение она задумалась о побеге. Чент и Лури ушли вместе со всеми, забыв за ужасами этих мест о своих обязанностях. Можно было рвануть через площадь, затеряться в городе, избавиться от Джонона, Киля, от всего…

А дальше что? Без «Зари» назад не вернуться. Или «Заря», или пешком через тысячи миль Менкидока, через зачумленные земли в глубине материка, сквозь сотворившую габбья отраву. Если не найдется лодки. В гавани она ни одной не заметила, но Чо Лу говорил о верфи. Если отыщется какое суденышко, пусть даже недостроенное, забытое жителями при бегстве, она могла бы доплыть до Аннура.

«Без карты? – мрачно забормотал голосок в голове. – Без припасов?»

Были времена, когда она заткнула бы этому голоску глотку и бросилась бежать. Но теперь, представив плавание, месяцы наедине с собой в лодке посреди пустынного океана… Невозможно, просто невозможно.

Она снова услышала слова Бхума Дхара: «Бездействие тяжело вам дается, и вы обратили свою выучку против себя».

Здесь, в краю костей и габбья, хоть будет чем отвлечься от самой себя. Будет с кем драться. Будет кого ненавидеть, кроме некой Гвенны Шарп.

Она силком заставила тело шевелиться. Движение причиняло боль, но ведь больно было и стоять