– Это я уже запомнил, – сказал Рус снетерпеливым высокомерием. – Шолом алейхам, алейхам шолом… Чтодальше?

В глазах Соломона мелькнули странные огоньки:

– Гм… Может быть, все-таки настанет. Но пока что и люди, ицелые народы, завидя друг друга, сразу же бросаются резать один другого. Потомумы забрались как можно дальше на север, куда не ступала нога человека. Ты неповеришь, что здесь было! Деревья – до небес, сквозь чащу не проломиться имедведям, завалы из деревьев сродни горам, неба мы не видели месяцами –так плотны вверху ветки в пять рядов… А все эти ухоженные поля – это труддедов, отцов наших.

Русу показалось, что хитрый иудей пытается разжалобить,что-то вымаливает. Он нахмурился, выпятил грудь, а голос сделал резким иотрывистым:

– Да, мне рассказывала Ис о ханаанах. Они тоже выкорчевалилес, распахали поля, насадили сады, провели каналы и настроили городов…А это верно, что когда вы вторглись в их прекрасные земли, то не толькоубили всех до единого, но даже срубили все деревья, засыпали колодцы и каналы?

Соломон побледнел. Он даже дыхание задержал, словнопережидал боль, не давая ей вырваться стоном. Рус молчал, в груди шелохнулосьстранное сочувствие, но поспешно задавил недостойную воина жалость.

– Да, – прошептал Соломон подавленно. – Это былимы… Тысячи лет тому, но все же мы. Дни нашего жестокого детства. Но мы помним одетстве… чтобы расти, взрослеть.

Рус усмехнулся:

– Сейчас твой народ повзрослел?

– Да…

– Даже постарел, – сказал Рус с жестокимпрезрением. – И я думаю, что пришло время ему умереть.

В шатре повеяло могильной сыростью. За их спинамитихонько ахнула Ис. Слышно было, как она отступила, часто дыша. Звякнулавыпавшая из ее рук миска.

За пологом послышались шаги. Рус узнал пришлепывающуюпоходку Корнилы. Верховный волхв ходит как гусь, что только что выбрался изводы и неспешно шлепает по берегу, на ходу подергивая задом, отряхивает воду.

Блеснул яркий свет, темная фигура на мгновение застыла навходе. Старый волхв всматривался в полумрак, затем степенно поклонился Русу, схолодным безразличием кивнул Ис, а Соломону пробормотал что-то вроде «Шоломалейхам», на что старый волхв иудеев ответил «Алейхам шолом».

– Что так сумрачно? – сказал Корнило. Он присел налавку, оглядел всех острыми глазами. – На дворе солнце, а вы тут как сычи!

– Да вот говорили о взрослости, – усмехнулся Рус.

– О взрослости? – не понял Корнило.

– Три поколения, – объяснил Соломон невесело, –отделяют нищету от голытьбы. Так говорят наши пророки.

– Как это? – не понял Рус. – Что-то мудрено.

– Каждый род, увы, жизнеспособен в трех поколениях.А потом вырождается. В начале обычно стоит нищий герой, которыйсовершает подвиги, завоевывает богатства, затем его дети умножают, внукиначинают тратить, а правнуки уже снова нищие… И так повторяется снова иснова. Все возвращается на круги своя. До бесконечности.

Рус сказал с презрением:

– Тебя послушать, вовсе жить не захочешь!

– Во многих знаниях много горя, – ответил Соломон.

– Так не лучше ли вовсе без знаний? – воскликнул Русгорячо. – Зато кровь как живой огонь струится в жилах, а как здоровопрыгнуть на дикого коня и скакать навстречу заре! Просто потому, что душазовет, сердце требует! Схватить скалу и прижать к груди, и чтобы стала горяча,и чтобы любить яро, сражаться яро, жить яро! Неужто ваши первые, откуда выпошли, жили не так?

– Да, так… Но тогда мир был моложе. А сейчас, как японимаю, начинается новое великое переселение народов. Сколько их уже было!Молодые сильные племена ищут новые земли… Но увы, на земле, похоже, уже неосталось незанятых земель. Даже наш первый народ, ведомый Моисеем, когда бежализ египетского плена, пришел в землю обетованную, уже занятую народом, которыйжил там сотни и сотни лет. Если не тысячи. Мы были в отчаянии, но отступатьбыло некуда. Мы объявили тот народ нечестивым, чтобы хоть как-то оправдатьнападение, была великая война, наше племя победило ценой гибели двух третейнаших людей. Конечно, всех местных не истребили. Это было только с первымизахваченными городами… Их приносили в жертву целиком! Но мы страну Ханаанскуюзавоевывали сорок лет. И уцелевшие ханаане и явусеи жили среди нас и влили своюкровь в жилы нашего народа.

Русу почудилось, что старый волхв иудеев пробует припугнутьего воинской мощью и свирепостью своих предков. Нахмурился, не зная, какответить резко, но и чтобы не очень обидеть старого человека.

Корнило, похоже, тоже уловил что-то угрожающее, кашлянул,сказал, как бы продолжая речь Соломона:

– А потом на те земли пришли наши прадеды…Я говорю о детях Скифа. Двадцать девять лет…

– Двадцать восемь, – поправил Соломон, к радости Руса,сразу насупившись и помрачнев.

– Пусть двадцать восемь, – согласился Корниловеликодушно, он упивался победой, – двадцать восемь лет скифы, захвативПалестину… как и другие многие страны Востока, правили всеми теми землями иместными народами. Брали в жены местных женщин, плодили детей без числа.А когда через двадцать девять лет…

– Двадцать восемь, – сказал Соломон безучастно.

– Гм… так вот, многие остались, не захотели возвращаться наСевер. Да и постарели многие, к тому же – семьи, дети, огород, коровы…Целые города скифов там остались! До сих пор, говорят, там кладбища нашихпредков на том берегу Иордана поболе местных. Так что нет больших и сильныхплемен, единых по крови. Это только малые так… А сильные едины не кровью,а духом. Потому и сильны.

Рус уловил одобрительный намек, мол, не зря младший братЧеха принял беглых из каменоломни. Там были не только скифы. В плен к Панупопадали из разных племен, но что с того теперь? Уже и скифов неосталось – только русы с бритыми головами.

Соломон зябко передернул плечами:

– Мы все родились здесь, другой жизни не знали. Мы толькочитаем в старых книгах, что наши предки жили в землях, где не бывает зимы, гденикто не видел снега… Я представляю, в какое отчаяние впали наши бежавшиеот истребления предки, когда увидели, как становится все холоднее и холоднее,как, к их изумлению и ужасу, с неба посыпались белые перья, а вода в ручьяхпревратилась в твердый прозрачный камень!

– Все-таки вы сумели выжить, – сказал Рус с невольнымсочувствием.

Соломон посмотрел на него остро:

– А знаешь ли, сколько десятков тысяч бежало, сколькопогибло в дороге, сколько лет мы добирались сюда, углублялись в эти дебри, всевремя теряя людей? И когда добрались до этой земли, нас оставалась совсемгорстка!