Помедлив, она осторожно, одними кончиками пальцев наступилаему на ногу. Буська стоял недвижимо, и она, осмелев, робко протянула руку к еголевому уху. Ее пальцы дрожали, но Буська не двигался, и она тихо-тихо взяла егоза мочку уха. Если бы он не знал, что она должна дернуть, то даже непочувствовал бы, только странное тепло шло от ее тонких розовых пальцев. Онощутил, как щеке стало жарко, а потом жар перетек на лоб и другую щеку.

Девочка что-то робко спросила. Буська осторожно взялее за руку, такую тонкую, как у птички, кивнул в сторону Исхака:

– Пойдем к нему?

Она слегка упиралась, он тащил ее против воли, но осторожно,готовый отпустить в любую минуту. Дети за спиной тревожно загалдели. Они шлистайкой сзади, но на расстоянии. Исхак помахал рукой, что-то крикнул. Буськаощутил, как девочка перестала противиться.

Он довел к Исхаку, сказал сердито:

– Дурак ты!.. Такие знаки и не учить?

– А что? – удивился Исхак.

– Как что?.. Да можно так лазутчикам передавать наказы,можно… эх ты!

Девочка переводила взор с одного на другого, скифской речи,похоже, не знала. Послышались быстрые шаги взрослых. Из-за поворота выскочилзапыхавшийся иудей. Буська узнал его: тот самый, которого видел во дворе школы.

– Что случилось?

Девочка смотрела уже без страха, Буська гордо молчал, гостьне обязан отвечать на вопросы. По крайней мере до тех пор, пока его ненакормят, не напоят и в баньку не сводят. А Исхак сказал обидчиво:

– Да вот этот гой убеждает меня, чтобы я хорошо учился!

Иудей оглядел Буську с великим недоверием:

– Он?

– Да.

– Никогда не поверю, – сказал он врастерянности. – Скиф убеждает иудея в пользе образования? Мир совсемперевернулся!

Буська вслушивался в непонятную речь, потом сказал надменно:

– Скажи ему, что, ежели научит таким таинственным знакам именя, я ему принесу большую свинью.

Исхак перевел, иудей отшатнулся. Лицо искривилось, будтособирался отплюнуться. Буська кивнул, все понятно, набивает цену.

– С поросятами. Или даже две свиньи. Толстых, жирных!Одну я сегодня уже заполевал.

Глаза Исхака почему-то блестели весельем. Он сказал, едвасдерживаясь от хохота:

– Он все равно отказывается.

– Я приведу ему целое стадо, – пообещал Буськатвердо. – Или каждый день буду приносить по свинье. Или пригонять поживой. Их много осталось в брошенных весях.

Исхак перевел, он прыскал от смеха, лицо стало красным, щекираздувались. Девочка застенчиво улыбалась, ее бледное личико повеселело.Взрослый иудей наконец раздраженно махнул рукой и ушел. Отсмеявшись, Исхак чутьпосерьезнел:

– Он сказал, что ежели я хочу, то могу научить тебя сам.

Буська подпрыгнул от неожиданности:

– Ты? А ты сможешь?

– Почему нет?

– Разве этим занимаются не волхвы? Не посвященные в тайны?

Исхак небрежно отмахнулся:

– Эти тайны ведают все. У нас все читают.

– И ты, – все еще не верил Буська, – сможешьменя научить понимать такие знаки?

– Почему нет, – снова ответил Исхак судивлением. – Огонь не гаснет, если от него зажигаются другие!

В доме Соломона собрались на последнее совещаниевоеначальники. Сам Соломон помалкивал, слушал, лишь иногда утихомиривалстрасти, жестом посылал служанку за новым кувшином холодного меда.

Наконец Иисус стукнул кулаком по столу:

– Да если сейчас… когда наши мужчины наконец-то взялись заоружие, когда его хватит почти на всех… если сейчас нам выйти за городскиеворота, то скифы побегут в страхе!

Вокруг довольно загудели, Иисуса похлопывали по плечам,смеялись. В глазах заблистала гордость. Соломон покачивал головой:

– Почему побегут?

– Да потому что нас все еще намного больше! Мы оправились отпервого удара. В граде нас не взять, а вскоре сможем делать вылазки.И тогда сами скифы устрашатся.

Соломон поглядывал по сторонам. Люди распрямились, щекигорят возбуждением. В движениях появилась уверенность, плечи расправили,спины держат ровнее. Даже голоса громче, раскатистее.

Это мне все чудится, подумал он со страхом. Не скифы этововсе, а мои соплеменники. Избранный богом народ, из некогда свирепых воителейставший народом школяров, мудрецов, астрологов. Искателей истинного пути жизни.

– Устрашатся, – повторил он медленно. –Устрашатся? Но разве случай с ними не говорит вам яснее ясного, что с нимитакое просто немыслимо?

– Почему?

– Они не ведают страха.

В комнате пошел сдержанный говор. Соломон слышал голосанедоверия, насмешливый шепот. Не перегнул ли я в самом деле, подумал он. Ведьвсе живое живет в страхе. Заяц дрожит перед лисой, лиса спасается от волка,волк панически боится человека, человек же страшится морозов, засухи,наводнения, бескормицы, падежа скота, грозы, болезней, увечья…

– Какой случай? – спросил Иисус враждебно. Он положилкулаки на стол. – На каждый их случай есть два наших случая.

Снова одобрительно зашумели, и Соломон ощутил, что остаетсяв меньшинстве. Сказал внятно:

– Однажды огромное войско Дария, был такой могучийперсидский царь, вторглось в земли скифов. Дария называли владыкой мира, ибо ниу кого не было такой мощи, как у этого царя… При нем находились историки, чтоподробно описали тот злосчастный поход. И как победно вошли в их земли,как тяжело двигалась полумиллионная армия за отступающими скифами, как наконецДарий, измученный походом, послал им гонца со словами: «Да остановитесь же исражайтесь! А ежели боитесь, то признайте мою власть и платите дань, какплатят сотни других народов!» Скифы на это удивились: «А что, мы с кем-товоюем? Мы кочуем, как и всегда кочевали. У нас нет городов, которые мывынуждены защищать. А когда наши стада поедят траву, мы повернем назад».

– И повернули? – спросил Нахим с интересом.

– Повернули, но дело не в том. Когда, наконец, скифыостановились, царь Дарий велел построиться своей заметно поредевшей армии.А на том конце поля для битвы выстроились скифы. Военачальники персовдолго и старательно выстраивали своих воинов для решающего столкновения. Онивидели, что скифов собралось множество, и понимали, что когда две такие массылюдей столкнутся, то передние ряды на несколько сот шагов погибнут все доединого! От страшного удара двух армий, от тесноты, давки. Погибнут как первыепятьдесят-семьдесят рядов персов, так и скифов.