Ничего не дала задумка маршала Коегоорна, его фланговыйотряд остановила героическая вызимская пехота под командованием воеводыБронибора, заплатив большою кровью за свое геройство. А пока вызимцы отпорставили, на левом крыле нильфы рассыпались — одни кинулись в бегство, другиесбивались в кучи и кучами же оными защищались, со всех сторон окруженные. Почтито же деялось и на правом крыле, где ярость краснолюдов и кондотьеров вконецнад императором Нильфгаарда верх взяли. На всем фронте возвился единый криктриумфа, а в сердце королевских рыцарей новый дух вступил. В нильфгаардцах жедух пал, руки их занемели, и наши принялись их лущить, из панцирей ихнихвыколачивая навроде гороха, так что прям-таки эхо прокатилося.

И понял фельдмаршал Коегоорн, что баталия проиграна, увидел,как гибнут и разваливаются вокруг него бригады.

И тут прибежали к нему офицеры, а такоже рыцари, коняподводя свежего, взывая, дабы уходил Коегоорн, спасал свой живот. Нонеустрашимо было сердце в груди нильфгаардского маршала. «Негоже, — воскликнулон, протянутые ему поводья отвергаючи. — Негоже, дабы я, будто трус какой,сбежал с поля боя, на коем под моею командою столько добрых мужей за империюжизнь свою отдали!» И добавил мужественный Менно Коегоорн…

* * *

— Уж некуда бежать, — спокойно и рассудительнодобавил Менно Коегоорн, осматривая поле. — Окружили нас со всех сторон.

— Дайте ваш плащ и шлем, господин маршал. —Ротмистр Сииверс отер со лба кровь и пот. — Берите мои! Слезьте с жеребца,возьмите моего… Не возражайте! Вы обязаны жить! Вы необходимы империи,незаменимы… Мы, даэрлянцы, ударим по нордлингам, притянем их на себя, а выпопытайтесь пробиться туда, вниз, пониже рыбного пруда…

— Не выбраться вам отсюда, — проворчал Коегоорн,хватая поданные поводья.

— Это честь, — выпрямился в седле Сииверс. —Я — солдат. Из Седьмой Даэрляндской! Ко мне, друзья! Ко мне!

— Успеха вам, — буркнул Коегоорн, набрасывая наплечи даэрлянский плащ с черным скорпионом на плече. — Сииверс!

— Я здесь, господин маршал.

— Нет, ничего. Удачи тебе, парень.

— И вам да сопутствует счастье, господин маршал. Поконям, друзья!

Коегоорн глядел им вслед. Долго. До тех пор, пока группаСииверса с гиком и грохотом не столкнулась с кондотьерами. С численнопревосходящим отрядом, которому к тому же на подмогу тут же поспешили другие.Черные плащи даэрлянцев исчезли, скрылись среди кондотьерской серости. Всеутонуло в пыли.

Коегоорна привело в себя нервное покашливание де Вингальта иадъютантов. Маршал поправил стременной ремень и тебеньки, усмирил неспокойногожеребца, скомандовал:

— По коням!

Вначале им везло. У выхода ведущей к реке долинки яростнооборонялся быстро тающий, сбившийся в ощетинившееся остриями кольцо отряднедобитых бойцов бригады «Наузикаа», на котором нордлинги сейчас сосредоточиливесь напор и всю силу, стараясь пробить брешь в их кольце.

Совсем, однако, просто у небольшой группы маршала дело непрошло — приходилось прорубаться сквозь лавину легкой волонтерской конницы,судя по знакам — бруггенской. Бой был короткий, но зверски яростный. Коегоорнуже растерял и отбросил последние крохи патетического геройства, сейчас онхотел только одного — выжить. Не оглядываясь на секущийся с бруггенцами эскорт,прижавшись к конской, шее, он с адъютантами помчался к реке.

Путь был свободен, за речкой, за кривыми вербами, раскинуласьпустая равнина, на которой не было видно и следа вражеских войск. Мчавшийсярядом с Коегоорном Удер де Вингальт тоже увидел это и торжествующе вскрикнул.

Рановато.

От ленивого и мутного течения речки их отделял заросшийядовито-зеленым горецом луг. Когда они на полном галопе влетели туда, конинеожиданно провалились в трясину по животы.

Маршал перелетел через голову лошади и шлепнулся в болото.Вокруг ржали и визжали лошади, кричали барахтающиеся в грязи и покрытые зеленымгорецом люди. Среди этого хаоса он неожиданно услышал другой звук. Звук,означающий смерть.

Шипение перьев.

По бедра в вязкой трясине, Коегоорн пытался пробиться круслу реки. Продирающийся рядом адъютант вдруг рухнул лицом вниз, маршал успелзаметить бельт, торчащий у него в спине по самые перья. В тот же мигпочувствовал страшный удар в голову. Покачнулся, но не упал, завязнув в тине итрясине. Хотел крикнуть, но смог только захрипеть. «Жив, — подумал он,пытаясь выбраться из объятий липкого месива. Вырывающийся из топи конь ударилего по шлему, вдавленный глубоко металл разбил щеку, выбил зубы и покалечилязык… — Исхожу кровью… глотаю кровь… Но живу…»

Снова щелчок тетивы, шипение перьев, звон и скрежетпробивающих латы бельтов, визг и ржание лошадей, хлюпанье, брызги крови. Маршалоглянулся и увидел на берегу стрелков: маленькие, плотные, коренастые фигурки вкольчугах, шлемах с бармицами и островерхих шоломах. «Краснолюды», —подумал он.

Щелчок тетивы, свист бельта. Визг обезумевших лошадей, крикилюдей, заглушаемые водой и топью.

Обернувшийся к стрелкам Удер де Вингальт высоким писклявымголосом завопил, что сдается, умолял спасти, упрашивал оставить его в живых.Видя, что никто не понимает его слов, он поднял над головой меч, схватил заклинок. Международным, почти всекосмическим жестом подчинения протянул меч всторону краснолюдов. Но не был ими понят или же был понят неверно, потому чтодва бельта тут же угодили ему в грудь с такой силой, что удар просто вырвал егоиз трясины.

Коегоорн сорвал с головы вдавленный в нее шлем. Ондостаточно хорошо знал всеобщий язык нордлингов.

— Я маршал Коегоорн… — забормотал он, отплевываяськровью, — малал… Коогоо… Сдаюсь… Профу… Плофтите…

— Чего он там плетет, Золтан? — удивился один изкраснолюдов.

— А хрен их поймет с их трепом! Видишь шитье на плаще,Мунро?

— Серебряный скорпион! Хо-хо! Ребяты, а-ну, давай всукина сына! За Калеба Страттона!

— За Калеба Страттона!

Щелкнули тетивы. Один бельт угодил Коегоорну в грудь, второй— в бедро, третий в ключицу. Фельдмаршал Нильфгаардской Империи перевернулся наспину, повалился в жидкое месиво, горец и топь поддались под его тяжестью«Кто, — успел он еще подумать, — такой этот Калеб Страттон? Никогда вжизни не слышал ни о каком Калебе…»

Мутная, густая, кроваво-грязная вода речки Хотли сомкнуласьнад его головой и ворвалась в легкие.

* * *

Она вышла из палатки, чтобы глотнуть свежего воздуха. И тутувидела его, сидевшего на земле возле скамейки кузнеца.