— Кадет Путткаммер! Сомнительной ценности«произведения» господина де Монтолона нет в программе нашей школы! А егоимператорское величество даже изволили весьма критически отозваться об этойкнижонке! Посему, кадет, извольте не цитировать ее здесь. Вы меня простоудивляете. До сих пор ваши ответы были вполне хорошими, очень точными, и вдругвы, кадет, начинаете толковать нам о чудесах и стечениях обстоятельств инаконец позволяете себе критиковать способности командиров Менно Коегоорна,одного из крупнейших военачальников, каких породила империя. Кадет Путткаммер иостальные господа кадеты, соизвольте намотать себе на несуществующие у вас усыи запомнить, если вы всерьез думаете сдать цензовый экзамен, что решающую рольв битве под Бренной сыграли никакие не чудеса или случайности, а заговор!Враждебные диверсионные силы, подрывные элементы, подлые возмутители порядка,космополиты, политические банкроты, предатели и изменники! Язва, которуювпоследствии выжгли каленым железом! Однако прежде, чем это случилось, подлыепредатели собственной нации плели свои паучьи сети и готовили силки подвохов.Именно они одурманили и предали тогда маршала Коегоорна, обманули его и ввели взаблуждение! Это они, подлецы без чести и веры, привыкшие…

* * *

— Сукины дети, — повторил Менно Коегоорн, неотрывая глаз от подзорной трубы. — Просто-напросто сукины дети. Но я васотыщу, погодите, я вас научу заниматься разведкой! Де Вингальт! Ты личноразыщешь офицера, командовавшего патрулем за холмами на севере. Всех, весьпатруль, прикажешь повесить.

— Слушаюсь! — щелкнул каблуками Удер де Вингальт,адъютант маршала. Откуда ему было знать, что Ламарр Флаут, тот самый офицерпатруля, именно в этот момент умирает под копытами лошадей атакующего с флангасекретного резерва нордлингов, того самого, которого он не обнаружил. ДеВингальт не мог также знать, что и ему самому жить осталось всего два часа.

— Сколько их там, господин Трахе, — Коегоорнпо-прежнему не отрывал подзорной трубы от глаз, — по-вашему?

— Не меньше десяти тысяч, — сухо ответил командирСедьмой Даэрлянской. — В основном реданцы, но я вижу также шевроныАэдирна. Есть и единорог, значит, там же и Каэдвен… В количестве не меньшехоругви…

* * *

Хоругвь шла галопом, из-под копыт летели песок и гравий.

— Вперед, Бурая! — орал пьяный, как всегда, сотникПолугарнец. — Бей-руби! Каэдвееен! Каэдвееен!

«Язви его, ссать хоцца, мочи нет! — подумалЗывик. — Надыть было отлить загодя перед боем… Теперича могу не успеть!»

— Вперед, Бурая!

«Вечно Бурая! Ежели где хреново, так — Бурая! Кого посылалиэкспедиционным корпусом в Темерию? Бурую. Завсегда Бурая. А мне ссать хоцца».

Подлетели. Зывик рявкнул, вывернулся в седле и рубанул отуха, разрубив наручье и плечо коннику в черном плаще с серебрянойвосьмиконечной звездой.

— Бурая! Каэдвеееен! Бей-убивай!

С грохотом, лязгом и звоном, в реве людей и визге лошадейБурая, она же — Медвежья, хоругвь сбилась с нильфгаардцами.

* * *

— Де Меллис-Сток и Брайбан справятся с ихподмогой, — спокойно сказал Элан Трахе, командир Седьмой ДаэрлянскойБригады. — Силы уравнены, ничего плохого пока не случилось. ДивизияТырконнеля уравновешивает левый фланг, «Магна» и «Венендаль» сдерживают правый.А мы… Мы в силах перевесить чашу, господин маршал…

— Ударить в стык, исправить положение послеэльфов, — сразу же понял Менно Коегоорн. — Выйти на тылы, вызватьпанику. Правильно! Так мы и поступим, клянусь Великим Солнцем! По частям,господа! «Наузикаа» и Седьмая, пришел ваш час!

— Да здравствует император! — крикнул Кеес ван Ло.

— Господин де Вингальт, — повернулсямаршал, — возьмите адъютантов и эскадрон охраны. Хватит им бездельничать!Идем в бой вместе с Седьмой Даэрлянской.

Удер де Вингальт слегка побледнел, но тут же взял себя вруки.

— Да здравствует император! — крикнул он во весьголос. И голос у него почти совсем не дрожал.

* * *

Русти резал, раненый выл и скреб стол. Иоля, героическисражаясь с головокружениями, смотрела за повязками, жгутами и зажимами. Отвхода в палатку доносился возбужденный голос Шани:

— Куда? Вы что, сдурели! Тут живые ждут спасения, а выпретесь с трупом?

— Но это же сам барон Анзельм Обри, лично, мазельфершелша! Это ж командир хоругви!

— Был командир хоругви. А сейчас — покойник! Вамудалось притащить его сюда одним куском только потому, что у него плотные латы!Забирайте! Здесь лазарет, а не морг!

— Но, мазель фершелша…

— Не загораживайте вход! Видите, несут такого, которыйеще дышит. Во всяком случае, мне кажется, что дышит. Потому что это могут бытьлишь пер… э… газы выходят.

Русти хмыкнул, но тут же насупился.

— Шани! Немедленно ко мне! Запомни, девчонка, —проговорил он сквозь стиснутые зубы, наклонившись над разрубленнойногой. — Хирург может позволить себе быть циничным только после десяти летпрактики. Запомнила?

— Ага, господин Русти.

— Бери респиратор и оттяни надкостницу… А, дьявольщина,надо бы еще немного обезболить… Где Марти?

— Блюет за палаткой, господин Русти, — без всякогоцинизма ответила Шани. — Как обожравшаяся кошка.

— Чародеи, — Русти взял пилу, — чемвыдумывать бесчисленные заклинания, страшные и могущественные, лучше бсосредоточились на придумывании одного-единственного. Такого, которое позволилобы им наводить мелкие чары. Например, обезболивающие. Но — запросто. И безблевания.

Пила заскрипела и захрустела на кости. Раненый выл.

— Туже повязку, Иоля.

Кость наконец поддалась. Русти обработал ее долотом, отерлоб.

— Сосуды и нервы, — сказал он машинально инапрасно, потому что, прежде чем успел докончить фразу, девушки уже зашивали.Он снял со стола ампутированную ногу и бросил в угол, на кучу другихампутированных конечностей. Раненый уже какое-то время не ревел и не выл.

— Обморок или умер?

— Обморок, господин Русти.

— Хорошо. Зашей культю, Шани. Давайте следующего! Иоля,пойди проверь, Марти уже все… выблевала?

— Интересно, — тихонько сказала Иоля, не поднимаяголовы, — а сколько лет практики у вас, господин Русти? Сто?

* * *