«Скверно, — подумал Русти, увидев, кто входит впалатку. — Эльфы. Серебряная Молния. Бригада «Врихедд». Прославленнаябригада «Врихедд».

— Мы здесь, получается, лечим, — отметил фактпервый из эльфов, высокий, с удлиненным, красивым, выразительным лицом ибольшими васильковыми газами. — Лечим?

Никто не отозвался. Русти чувствовал, как у него начинаютдрожать руки. Он быстро отдал иглу Марти. Увидел, что у Шани побелели лоб ипереносица…

— Как же так? — сказал эльф, зловеще растягиваяслова. — Зачем же мы там, в поле, раним? Мы там, в бою, раним для того,чтобы из-за этих ран умирали. А вы, стало быть, лечите? Я вижу в этом полноеотсутствие логики. И единства интересов.

Он сгорбился и, почти не размахиваясь, вонзил меч в грудьраненого, лежащего на носилках, что ближе стояли к входу. Другой эльфпригвоздил второго раненого шпонтоном. Третий раненый, бывший в сознании,попытался отвести удар левой рукой и толсто перебинтованной культей правой.

Шани крикнула. Тонко, пронзительно. Заглушая тяжелый,нечеловеческий стон убиваемого калеки. Иоля, кинувшись к носилкам, прикрыласобой следующего раненого. Лицо побелело у нее как ткань бинта, губы началинепроизвольно дрожать. Эльф прищурился.

— Va vort, beanna! — пролаял он. — Иначе япродырявлю тебя вместе с твоим Dh'oine!

— Вон отсюда! — Русти тремя прыжками подскочил кИоле, заслонил ее. — Вон из моей палатки, убийца! Выматывайся отсюда туда,на поле. Там твое место. Среди других убийц. Можете поперебивать друг другатам, если вам не терпится! Но отсюда — вон!

Эльф глянул вниз. На трясущегося от страха пузатого низушка,макушкой курчавой головы достающего ему лишь чуточку выше пояса.

— Bloede Pherian, — зашипел он. — Людскойлакей! Прочь с дороги!

— Ну уж нет. — Зубы низушка стучали, но слова быличеткими.

Второй эльф подскочил, подтолкнул хирурга древком шпонтона.Русти упал на колени. Высокий эльф грубым рывком стащил Иолю с раненого, занесмеч.

И замер, видя на черном, свернутом под головой раненогоплаще язычки серебряного пламени дивизии «Деитвен». И полковничьи знакиразличия.

— Yaevinn! — крикнула, влетая в палатку, эльфка стемными, заплетенными в косу волосами. — Caemm, veloe! Ess'evgyriad a'Dh'oinea'en va! Ess'tedd!

Высокий эльф несколько секунд глядел на раненого полковника,потом перевел взгляд на слезящиеся от ужаса глаза хирурга. Посмотрел,развернулся на каблуках и вышел.

Из-за полотна палатки снова донеслись топот, крик и звонжелеза.

— Вперед на Черных! Бей-убивай! — орали тысячиглоток. Кто-то взвыл по-звериному, вой перешел в чудовищный хрип. Рустипопытался встать, но ноги не слушались его. Руки тоже не очень.

Иоля, сотрясаемая спазмами сдерживаемых рыданий, скорчиласьрядом с носилками раненого нильфгаардца. В положении плода.

Шани плакала, не пытаясь скрыть слезы. Но крючки держала.Марти спокойно шила, только губы у нее двигались в каком-то немом, беззвучноммонологе.

Русти, все еще не в силах встать, сел. Встретился взглядом свжавшимся в угол палатки санитаром.

— Плесни мне водки, — с трудом проговорилон. — Только не говори, что у тебя нет. Знаю я вас, шельмецов. У васвсегда есть.

* * *

Генерал Бленгейм Бленкерт поднялся на стременах и вытянулшею на манер журавля, прислушиваясь к звукам боя.

— Развернуть строй, — приказал онкомандирам. — А за тем вон холмом сразу в рысь. Из слов разведчиковследует, что мы выйдем прямо на правое крыло Черных.

— И покажем им, где раки зимуют! — тонко крикнулодин из лейтенантов, юноша с шелковистыми и еще очень редкими усиками.

Бленкерт косо глянул на него.

— Отряд со штандартом вперед! — приказал он,вынимая меч. — А при атаке кричать» Редания!". Кричать что есть мочи!Пусть парни Фольтеста и Наталиса знают, что идет подмога.

* * *

Граф Кобус де Руйтер рубился во множестве битв четырнадцатьлет, с шестнадцатого годка жизни, и у него в генах, несомненно, выработалосьчто-то такое, что позволяло ему, Кобусу де Руйтеру, воспринимать рев, крик и орбитвы как симфонию, концерт для барабана с оркестром, хотя для любого другогобоевой рев и ор были не чем иным, как все заглушающим криком и грохотом.

Вот и сейчас граф де Руйтер моментально различил в концертеновые ноты, аккорды и оттенки.

— Уррра, парни! — зарычал он, размахиваябулавой. — Редания! Редания идет! Орлы! Орлы!

С севера, из-за холмов, к полю боя катился вал конницы, надкоторой плескались амарантовые флажки и большой гонфалон[56] с серебрянымреданским орлом.

— Помощь! — рявкнул Руйтер. — Помощь идет!Уррррааа! Громи Черных!

Будучи солдатом в восьмом поколении, он мгновенно засек, чтонильфгаардцы сворачивают фланг, пытаясь развернуть его навстречу наступающейконнице плотным фронтом. Он знал, что этого допустить нельзя.

— За мной, — прокричал граф, вырывая из рукхорунжего штандарт. — За мной! Третогорцы, за мной!

Они ударили. Ударили самоубийственно, страшно. Нодейственно. Нильфгаардцы из дивизии «Венендаль» сломали строй, и на них с ходуналетели реданские хоругви. В небо вознесся страшный гул.

Кобус де Руйтер уже не видел и не слышал этого. Шальнойбельт угодил ему прямо в висок. Граф повис в седле и упал с лошади, словносаваном накрывшись штандартом. Восемь поколений де Руйтеров, полегших до него вбоях и следивших сейчас за битвой из иного мира, одобрительно кивали головами.

* * *

— Можно сказать, господин ротмистр, нордлингов в тотдень спасло чудо. Либо стечение обстоятельств, которого никто не могпредвидеть. Правда, Рестиф де Монтолон пишет в своей книге, что маршал Коегоорнсовершил ошибку при оценке сил и намерений противника. Что пошел нанеоправданный риск, разделив Группу Армий «Центр» и двинув кавалерийскийрезерв. Что рискованно принял бой, не обладая по крайней мере троекратнымпревосходством. И что пренебрег разведкой, не обнаружил реданской армии, идущейна помощь.