Они стали динозаврами, но, когда снова нависла гибель, однисмышленые полезли на деревья и, прыгая с одного на другое, сумели отраститькрылья, другие ухитрились вырастить шерсть и стать теплокровными. Остальные жепогибли. У человека появилось то, что позволяет ему спастись при очереднойнадвигающейся катастрофе: от столкновения с астероидом, вспышки на Солнце илиеще чего-то внешнего, — мышление. Мышление вывело его из пещер, и вотсейчас мышление обещает вывести даже из последней темницы: тела, в котороекаждый из нас всажен намертво. Именно намертво, ибо покинуть его невозможно, акогда эта тюрьма разрушается от ветхости, мы погибаем под ее обломками.

Нами все еще движет инстинкт выживания, даже если развиваемне только науку и технику, а искусство или индустрию развлечений. Инстинктвыживания заставил самых живучих рыб полезть на берег, а потом и на деревья,так и сейчас инстинкт выживания заставит перейти в кремнийорганические тела, вто время как все остальные, подобно старым рыбам и динозаврам, останутся верны«человечности» и перемрут, подобно всем вымирающим видам.

Мы сейчас впервые начинаем понимать, что мы, люди, —это совсем не то, что наши тела. То есть наши человеческие тела — это то,в чем живем мы и что пока не в состоянии радикально изменить, тем более —не можем покинуть и остаться живыми, но самым продвинутым уже понятно, что этокогда-то произойдет. Причем произойдет скоро. Быстрее, чем думают дажеоптимисты.

Конечно, сейчас одна мысль о подобном вызывает ужас и отвращениеу абсолютного большинства, но я уже усвоил, что большинство всегда не право,или даже: большинство не право всегда, так что мне абсолютно начхать на мнениефутбольных фанатов, которых, конечно же, больше, чем академиков.

Да, я люблю и берегу свое тело, хорошо кормлю эту капризнуюсволочь, заботливо укрываю от холода, накачиваю мышцы и бегаю на тренажере,чтобы укрепить сердечную мышцу, но как только мне предложат тело на основекремния, я возьму его без колебаний. Нет, как только появится возможность залюбые деньги поменять мое жидкостное тело на цельнотвердое, что обещает хотя бывдвое больше возможностей, я отдам все, чтобы заполучить его. Акремнийорганическое обещает возможностей не вдвое, а в миллионы, миллиарды разбольше.

Теперь понятно, почему все эти работы по нанотехнологиямведутся чуть ли не втайне. Нет, втайне удержать такое невозможно, но можносоздать завесу несерьезности и отдаленности, что все это будетреализовано — если еще будет! — в последующих поколениях, а сейчас,мол, веселитесь, ребята, жизнь хороша, вон новая группа клоунов вышла, вонновый экстремальный вид спорта придумали, а там и чемпионат мира по футболублизок, надо готовить команды болельщиков…

Потом, конечно, начнутся крики о святотатстве, опосягательстве на творение самого господа, забывая, что господь поручилперестройку человеческого организма самому человеку и сам проследил, какчеловек сделал обрезание своим детям, тем самым бог разрешил редактировать еготворение, дабы это творение росло и умнело, развивалось, менялось,перестраивалось…

На самом деле человек уже втихую превращается в киборга,только пока что это не воспринимается как киборгизация, хотя на самом деле всеименно так: вставные челюсти, клапаны сердца, пластмассовые суставы, протезы,чипы…

Потом запустят миллиарды наноботов в пока еще биологическиетела, чтобы убивать микробов, отдирать со стен холестериновые бляшки,уничтожать раковые клетки — это все воспримется еще мирно, ведь человеквнешне будет оставаться таким же, каким был в Средневековье, Древнем Риме или вМесопотамии, однако наступит момент, когда удастся заменить слабые нынешниетела биокибернетическими, и вот тогда…

Холодная дрожь тряхнула меня с такой силой, что я поспешновскочил, руки обхватили плечи, будто я выскочил на берег из замерзающего озера.Темный ужас клубился в сознании, я торопливо включил жвачник, там, к моемуоблегчению, толстомордый идиот громко орет песню про баб, чуть отпустило, но навсякий случай я ринулся на кухню, там мой спасательный аппарат: кофемолка.

Наша организация спонсирует книги и фильмы для усилениядымовой завесы над работами в области нанотехнологий. Под нашим присмотромкосяком выходят произведения, где для тупых и особо тупых шеренгами идуткиборги: что-то полужелезное, получеловеческое, мыслят ничуть не лучше среднегочеловека, а еще жутко страдают, что вот их злые люди превратили в киборгов ичто они — ах-ах! — страстно жаждут стать снова человеками. Молчаливоимеется в виду, чтобы состариться и подохнуть в болезнях и немощи, когда отслабости уже срешь под себя.

В бюджеты фильмов о таких вот киборгах вбрасывают сотнимиллионов долларов, такие же суммы вкладываем в фильмы о далеком будущем, гдепростые русские парни Джоны и всякие Смиты побивают кулаками всяких железныхдиктаторов галактики, очень похожих на злодеев районного масштаба. Дымовуюзавесу ставим по всем направлениям, где кто-то может что-то пронюхать. Ладно,нюхайте, но мы вам предлагаем сенсацию получше и поярче: вот Аня Межелайтисподралась с любовником, вот Леся Коркина сидит в кафе так, что хорошо видна ееплохо выбритая пилотка, а вот папарацци застукали президента в интиме с внучкойпремьера…

Для тех же, кто все же время от времени читает статьи оновинках науки и техники — все еще находятся журналисты, что освещаюттакие события, — мы поворачиваем так, что вот с развитием нанотехнологийможно будет вылечить любую болезнь, выращивать зубы взамен утерянных, недопускать облысения, поседения, липосакцию будут проводить одним движениемпальца, а вообще-то придумают пилюли, чтобы можно было жрать в три горла иникогда не толстеть.

Конечно же, будет миллион телеканалов, и все о спорте,концертах, интимной жизни кинозвезд и спортсменов топ-класса, порноканалыстанут доступными и бесплатными, вход на все стадионы тоже свободный… и вообщепанэм эт цирцензес будет на высшем уровне, все будут довольны.

Ну, а все эти разговоры о замене человеческого тела наметалл — это фантастика, это игра ума, это ученые строят рабочие гипотезы,которые только развивают мысль, но в этом направлении никто не двигается. Всерьез,конечно, а работы в отдельно взятых лабораториях не в счет, то просто наука,теоретическая наука, абстрактная, как наука о формировании галактик, чтоабсолютно ничего не дает сельскому хозяйству и никак не влияет на жизненноважный для нас всех исход футбольного матча между Бразилией и Германией.

Я вздрогнул, неожиданно промелькнула резкая до боли в ушах иневероятная до глупости мысль. А что, если, помимо заботы о всеобщемспокойствии, здесь что-то еще?

Сегодня Макгрегор с утра рассеянно-грустный, выслушиваетнаши доклады с отстраненным видом, дважды вызывал Марию с кофейником, наконецотпустил всех, а мне сказал невесело:

— Наш мир — все тот же Ноев ковчег: горстка людейи уйма скотов. Не так ли?

Я сказал несколько растерянно:

— Ну да, это же всегда так было…