Мне казалось, что прошла одна секунда небытия, я уже ощущал,что я жив и мыслю, а перед глазами… нет, это не перед глазами, но я смутнополуувидел-полуощутил странную волнообразную структуру, скорее угадал, чемузнал расположение файлов на моем харде. Странно, я привык к древовиднойструктуре, а здесь как будто в трехмерной проекции…

Вот еще три, это флешки, я их ношу по карманам, как встарину носили портсигары, футляры с очками и авторучки. А вот еще и еще,странные, пульсирующие, с быстро меняющимися параметрами… Не может быть, это же«багровые чипы», что вмонтированы в черепа моих коллег! Значит, я уже установилс ними связь, чипы работают, но их хозяева еще не очнулись от наркоза.

Замерев, я всматривался, вчувствовался, и через несколькодолгих минут из тьмы начала проступать странная картина операционного зала.«Ромашка», на которой семь распростертых фигур, застывшие люди в синиххирургических халатах. Всех почему-то вижу с разных сторон, это просто дико.Возле моего беспомощного тела человек с профессорской бородкой замер в страннойпозе: с вытянутой в сторону стола рукой, а в трех сантиметрах от руки в воздухевисит прозрачная капля раствора.

Я попытался повернуться на ложе, не сумел, даже глазныеяблоки не могу повернуть, странное чувство, в то время как мозг работает быстрои четко. Прозрачная капля все еще в воздухе, на том же месте, но это значит…

…это значит, мозг в самом деле заработал со скоростью вмиллиард раз быстрее, чем раньше! Глазные яблоки мои повернутся через миллиардмоих нынешних секунд, а это значит, через три с лишним года я смогу чутьскосить глаза, а капля раствора шлепнется на стол.

Все эти три с лишним года мне не потребуется ни пить, ниесть. Даже дышать не обязательно, много ли за секунду надышишь, зато мыслитьмогу не только в ускоренном режиме, но, как сейчас понимаю, и в усиленном.

Вижу все так странно потому, что глаза мои все еще закрыты,видеонаблюдение работает, могу разом видеть всех-всех в гигантском здании,могу…

Почти бездумно я подключился по беспроводке к инету, черездве секунды — свои секунды! — вошел в хранилища данных. Странноеощущение, когда вижу, как происходит соединение, как совершается поиск, каксрабатывают алгоритмы, в которых теперь видно, где нужно внести изменения…Господи, как много мусора, как много лишних операций, что за дикость, какойдикарь писал эти программы! Впрочем, писали люди, а я теперь уже не совсемчеловек…

Нужные мне материалы я искал, перелопачивая массивы данных,одновременно подправлял проги. Сперва просто почистил, укоротил связи, убраллишние и просто дублирующие цепи, все это время растет ошеломляющая радость,дикое ликование, что вижу, воочию вижу, как все это работает! Никто в мире неможет сказать, что такое электричество, а я могу! Самое главное — понимаювсе даже не через знание, а просто вижу, как человек эпохи Древнего Рима понялбы работу механических часов любой сложности, просто наблюдая, как подвоздействием туго накрученной пружины раскручиваются колесики, толкают другие,те третьи, а третьи поворачивают стрелки…

И, видя все это, я немедленно убрал лишнее, проложил новыелинии и создал самое правильное программное обеспечение, затратив на это небольше двух своих минут.

Медленно-медленно, прилагая титанические усилия, но всеравно расходуя на это часы и даже дни своей новой жизни, я разбирался вустройстве «багровых чипов», очень хитрая и сложная защита, но я смотрю не состороны, а изнутри, потому снять заслоны и переподчинить их удалосьсравнительно просто, хотя я и гуманитарий, который, по общему мнению, боитсясложной техники.

Кронберг уже начал было приходить в себя, но я успелперехватить управление и через его «багровый чип» велел ему пока оставаться поднаркозом.

Капля раствора наконец коснулась вытянутым краешком стола, авсей поверхностью ляжет на столешницу еще через полгода. Потом еще через тримесяца моей нынешней жизни от нее вверх и в стороны начнут подниматься мелкиесеребристые шарики.

Я подал мысленную команду, стальные захваты на моем телеполучили команду и начали долгий процесс размыкания. Я поднимусь уже не членкоманды, кем был сто миллионов секунд тому, и даже не глава организации, кемстал только что. Кронберг слишком оптимистичен, полагая, что организация идальше сможет управлять человеческим обществом на пути в сингулярный мир. Сростом технической мощи это делать все труднее. Сейчас я понимаю, что еслиуправление будет в одних руках — выиграют все.

Через три секунды жизни «простых» стальные капканы щелкнулии раздвинулись. Я поднялся, за это бесконечно долгое время переподчинив себевсе атомные станции всех стран и народов, ракетные установки, космическиеспутники, субмарины, заводы, банковскую деятельность, всю торговлю и все передвижениялюбых устройств, использующих электроэнергию хотя бы в качестве зажигания.

Еще через неделю своей жизни я сумел установить контроль надотдаленными курдскими племенами, а также над прочими, которые в джунглях покачто не знакомы даже с инетом, ну и что, под свой контроль ставить можно и безвысоких технологий. Особенно если высокие технологии у одной из сторон все-такиесть.

Еще через пару дней я внезапно понял, почему бог одинок.

Через месяц своей новой жизни, что в прежней заняла бы долисекунды, я понял, как передвигаться по Вселенной быстрее света в миллиарды раз.Через два — сообразил, как остановить разбегание галактик, но еще непонял, нужно ли это мне.

Кронберг и все члены организации будут послушно выполнятьмою волю, это на благо человечества. Сейчас мне, видимо, стоит также установитьполный контроль над всем живым на планете, начиная от людей и заканчиваябактериями. Никто не будет знать, что всего лишь выполняет мою волю. И всебудут счастливы и будут полагать, что у них полная свобода.

Дорога к сингулярности резко сократится. Я войду в неепервым. И… подумаю над тем, кого брать.

И вообще, брать ли кого-то еще.

Разве что нудистку. Хотя… зачем?