Иггельд быстро сдвинулся, перегораживая дорогу. Она стиснулачелюсти, еще отец говорил, что у нее все написано на лице.

– Зачем? – спросила она. – Если надеешьсязапросить за меня выкуп, то мне проще сидеть здесь и ждать.

Он засмеялся.

– Артанка может сидеть и ждать?

– Я не стану надевать кандалы, – ответила она.

– Не в твоем положении спорить, – сказал он сугрозой. – Или думаешь, что у нас недостаточно мужчин, чтобы надеть силой?

К его удивлению, она ответила почти небрежно:

– Так и надевай силой. Это другое дело.

Он нахмурился: дурак, забыл, что артане думают совсем нетак, как люди. Как будто не все равно, подчинится ли силе или же придется всамом деле совершить насилие, чтобы принудить надеть кандалы. Даже непринудить, а самому надеть.

Сцепив челюсти, он опустился перед ней на колени и, разведясильными пальцами стальные половинки кольца, быстро защелкнул на правойлодыжке. Он чувствовал, как ее руки поднялись для удара, задержал дыхание,запоздало ощутив, насколько сглупил. Она, сцепив пальцы в двойной кулак, сейчасударит в темя… и хорошо, если он только потеряет сознание. С ее силой вообщеможно расколоть череп, ударив в слабое место.

Пальцы похолодели, никак не мог застегнуть на левой,вскакивать теперь поздно, а если она не ударит, то будет выглядеть совсемглупо, не по-мужски. Краем глаза заметил ее тень на стене, поднятые сдвоенныекулаки. Он сцепил зубы и приготовился если не метнуться в сторону, стоя наколенях, это сделать непросто, то хотя бы дернуть головой, чтобы удар пришелсяв то место, где кости прочнее…

Защелка наконец встала на место. Он торопливо поднялся,перевел дыхание, пленница сделала вид, что поправляет волосы, смотрела на негопристально. В темных глазах мелькнула насмешка, но вместе с нею проскользнуло идругое выражение, которое он истолковать не смог.

– Это для твоего же блага, – сказал он неуклюже,словно оправдывался. – Зато теперь можешь выходить из комнаты. Дом,правда, покидать нельзя… но зато по дому, гм… Кстати, Пребрана укажет тебе, чтоделать по дому. У нас здесь все работают!

Она отрезала:

– Я пленница. Разве пленных заставляют работать?

– Заставляют, – ответил он. – Мне плевать,как там у вас в Артании! Или даже в Куявии. Но здесь, в моей Долине, работаютвсе. У нас здесь жизнь тяжелая, бездельников не терпят.

Иггельд ушел, дверь не только не стал запирать на засовы,оставил распахнутой вовсе. Блестка подошла к окну, вскоре появился внизу он,там уже в нетерпении прыгал и колотил хвостом землю Черныш. Иггельд что-тосказал дракону, тот радостно взвизгнул, бросился лизаться, но Иггельд крикнулстроже, дракон плюхнулся брюхом на землю, закрыл глаза и сделал вид, что нупрям умирает от страха.

Иггельд быстро взбежал на загривок, пристегиваться не стал,Черныш с силой оттолкнулся и прыгнул в небо, как огромная стремительнаялягушка, что в самом деле умеет прыгать далеко и красиво… нет, даже какисполинский кузнечик, в отличие от лягушки там, наверху, растопырил удивительныекрылья, его понесло быстро и легко над крышами домов, вскоре исчез за близкимигорами.

Блестка вздохнула, отвернулась.

В оковах она пробыла недолго, наступил вечер, вскоре пришелСбыслав. Губы распухшие и почти черные, справа кровоподтек от ее молодецкогоудара, хмуро и молча уставился на нее с порога. Сгорбленный, с длинными редкимиволосами, он выглядел жалко, а когда наконец убедился, что она не станет егодобивать, пробормотал:

– Мне велено на ночь снимать эти… это железо.

– Ого, – сказала она насмешливо, – меняперестали опасаться?

– Но двери на ночь будут запираться, – закончилон. – И еще… Завтра наши женщины начнут перебирать старую одежду, надопочинить для зимы. Если ты не умеешь, тебя научат…

Она удивилась:

– Кто сказал, что я буду чинить вашу грязную одежду?

Он растерялся, пробормотал:

– Иггельд… Он всегда говорит, что кому делать.

– И вы слушаетесь?

– Да…

– А что с теми, кто не слушается?

Он растерялся еще больше:

– Как это? Ведь это же Иггельд говорит!

– Ну и что? – спросила она насмешливо. – Мнеплевать на какого-то вашего Иггельда. Я не рабыня, я не служанка. Я –захваченная в плен. И пусть ваш Иггельд катится в преисподнюю, но я ничего вего доме делать не буду.

Сбыслав попятился от нее с ужасом, будто она сама вылезла изпреисподней и собралась его тащить к Ящеру, потом опомнился, с большим трудомснял с нее оковы, унес, слышно было, как громко звякнули задвигаемые засовы.

* * *

Утром оковы снова оказались на ее ногах. Слуга сопел икряхтел, едва не сломал пальцы, стальные скобы легко раздвигал только Иггельд,а Сбыслав измучился, взмок, наконец металл повис на ее лодыжках, туго прихвативкороткие голенища сапожек. Слуга тут же удалился, оставив дверь открытой, точноповторив жест Иггельда.

Она не выходила из комнаты до вечера. Вообще-то несобиралась покидать ее вовсе, после полудня тихая служаночка принесла большуюмиску с горячим, вкусно пахнущим супом, выложила на стол хлеб, сыр, ломти мяса.Блестка с подозрением принюхалась, проверила: мясо похоже на баранину, хотьчуть-чуть и отличается, видно, из тех сумасшедших овец, что с равнинперебрались в горы. Во всяком случае, не свинина – точно.

Уже маленькая победа, ведь могли еду не приносить, дабывынудить ее работать, а потом и заставить обедать вместе со слугами. Онапозавтракала, пообедала и поужинала разом, вышла и постояла наверху, глядя наработающих, затем вернулась и легла. Вскоре явился Сбыслав, с тяжелыми вздохамиопустился перед нею на колени, Блестка изволила лежать, он с великим трудомснял тяжелые оковы и унес.

Блестка услышала, как загремели засовы, отвернулась к стене.Что-то должно произойти, что-то назревало, она чувствовала это всей кожей, какзвери чувствуют приближение бури. Она закрыла глаза, отвернулась к стене ипостаралась поскорее заснуть. Но под закрытыми веками еще долго пылаловзбешенное лицо с серыми глазами, губы шевелились, он что-то говорил, носколько Блестка ни пыталась разобрать слова, их заглушал шум, треск, этопоявился Черныш, подхватил их обоих на спину и понес над горами, лесами,реками, и на этот раз лететь оказалось совсем не страшно. Совсем не страшно,еще и потому, что ее придерживала и прижимала к крепкому горячему телу сильнаямужская рука.

Наутро Сбыслав снова явился с оковами, но и еду принеслисразу, уже не пытались ее сломить голодом. Удовлетворенная маленькой победой,она вышла из комнаты и прошла по второму этажу, не стараясь приглушить грохотжелезных цепей. Работающие внизу сразу вскинули головы, она уловила в их рыбьихглазах страх и непонимание. Сверху рассматривать вообще удобно, Блестка окинулавсех высокомерным взглядом, сразу замечая, кто занимается шитьем, кто на другомконце зала готовит похлебку для множества людей, кто на третьем столе меситтесто, кто разделывает рыбу…