– Спасибо, – она выровняла перекосившийся значок.

– У меня осталась еще одна награда, – Марина приблизилась к сиявшему от счастья Чакстону. – Достанется она… моему телохранителю…

Внимание публики стопроцентно было сосредоточено на ней и привидении.

– …проявившему необычайный героизм. От него я этого меньше всего ожидала.

Радости телохранителя не было предела.

– Я признаюсь, что недооценивала Чакстона.

Вопреки ее ожиданиям, его не огорчило признание, он светился от похвал.

– Я считала, что не нуждаюсь в телохранителе. Я ошибалась, ты – незаменимый телохранитель, Чакстон, и я тебя ни на кого не променяю. Тебе, Чакстон, присуждается Орден Посейдона…

Зал восхищенно ахнул…

– …пятой степени «За отвагу и спасение жизни королевы»!

У Чакстона отвисла челюсть, а громогласные аплодисменты его чуть не оглушили. Народ переговаривался, обсуждая величайшую и престижнейшую награду в подводном мире, обладателями которой становились только самые-самые храбрые и достойные.

Чакстон по такому случаю, поднатужившись, сделал тело и костюм осязаемыми. Королева пришпилила орден к пиджаку.

– Поздравляю, – прошептала она на ухо телохранителю, пожала руку (этого удостоился только он!) и завершила вручение награды поцелуем в холодную небритую щеку.

– Спасибо, Ваше Величество! – он сжал в объятиях королеву.

– Не задуши меня, Чакстон, – кашлянула она.

Орден Посейдона был отлит из золота в виде бородатого лица морского Бога.

Лиммерция, прихватив пустую коробочку, улетела. Все награды были розданы, все заслуги отмечены и по достоинству оценены. Звучали финальные рукоплескания в честь выстроившихся на пьедестале. Гирлянды замигали веселее, посыпались кудрявые ленты серпантина. Музыканты, не жалея сил, подбодрили героев вечера заводной мелодией, от которой ноги сами пускались в пляс. Марина поднялась на пьедестал, стала между Эмильдой и Витаном и вместе со всеми захлопала в ладоши.

«Сколько людей! Сколько же всех собралось, – промелькнуло в голове. – Не верится, что я дожила до этого дня».

– Мы преодолели все трудности, – сказала она таким тоном, что ее услышали лишь стоящие на пьедестале.

– Сложно осознать, что мы победили, – сказала Солика под звон бокалов.

– Ради таких моментов стоит бороться, – сказал Тьер.

– У меня ощущение, будто я купаюсь в лучах чужой славы, – произнес Витан.

Награжденные непонимающе посмотрели на него.

– Я попал сюда случайно!

– Благодаря тебе жива Крилана! Твое место здесь, на пьедестале! – сказала Марина.

– Бывает, не ожидаешь, а жизнь как подкинет сюрприз.

– А ты не предсказывал себе того, что сейчас происходит: пир, награда, новое королевство, новая жизнь?

– Я для себя не составляю прогнозы, не хочу знать свое будущее, – сказал Витан.

– Нет на свете человека, который не хочет заглянуть в будущее! – королева не верила ему.

– Поверь, намного спокойнее живется, когда не знаешь, что ждет.

– Наоборот! Спокойнее, когда знаешь, к чему готовиться.

– Со временем ты поймешь, Марина, что заглядывать в будущее не всегда полезно. Подобное любопытство может иметь непоправимые последствия.

…Марина прошла вперед, чтобы спуститься и пообщаться с народом. Едва она дошла до края пьедестала, как двери Большого Зала с грохотом распахнулись, и в помещение, переполненное смехом и нестихающей музыкой, ворвался… сердитый Клуттем Мирч, сжимавший в руке полосу золотистой ткани. Смешно переставляя короткие ноги, растрепанный гном с суровым лицом продвигался между столами, раздвигая собой толпу. Неповоротливый старичок кряхтел и тихо ругался, расчищая дорогу.

– Бонти! – крикнул он. – Бонти! – он глядел вверх, выискивая гнома.

Музыка смолкла. Музыканты потупили взгляды на Клуттема.

– Где ты, негодяй? Вылезай, проказник! – он оттолкнул мешавшего Кристиана Борто.

Братья Гритто придержали эльфа, и он не упал. После этого люди сами уступали Мирчу дорогу.

– Вылезай, мерзавец!

Марина, остолбенев, глядела на него. О его неприветливости было известно, но что разозлило его и привело в Большой Зал? Смутившись, она спросила:

– Клуттем, небо упало на землю или что-то менее существенное?

Он пропыхтел, двигаясь в направлении пьедестала:

– Ваше Величество, этот негодник… Вот он! – Мирч увидел на люстре Бонти.

Юный акробат притаился среди сородичей. Высунув мордашку из засады, он был замечен Клуттемом.

– Слезай! Не слезешь – я тебя сниму! – Мирч стоял прямо под ним.

Веселый, но не очень везучий нарушитель порядка, нацепив на себя полосу бордовой ткани, которая прежде служила тарзанкой, выглядел неотразимо.

Гнев Клуттема сей факт не смягчил.

– Немедленно!

Лицо Бонти отторгало виноватый оттенок, изображая невиновность.

Марина в замешательстве спустилась с пьедестала, чтобы расспросить Клуттема о причине недовольства.

– Он распотрошил комплект Ваших шалей от Ральфа Монтауша, Ваше Величество! – протараторил Мирч, тряся перед ней лоскутом золотистой ткани.

Этот материал она видела на ручке двери гардеробной.

– Комплект шалей? Моих? – потихоньку доходило до нее.

– Да, Ваше Величество! – гном притопнул от злости. – Да! Да! Да! Я этому бесстыднику руки оторву!

Взглянув на шаль, Марина подняла глаза на виновника скандала.

– Бонти, ты залез в мою гардеробную? – строго спросила она.

Гном, понурив голову, стянул с себя тарзанку.

– Зачем тебе мои шали?

Бонти молча теребил в руках дорогую вещь. Он не смотрел в глаза ни Мирчу, ни королеве, боясь увидеть в них злобу.

– Чтобы меня позлить! – Клуттем ответил на вопрос Марины. – Все в этом дворце доводят меня до нервного срыва! – он пригрозил Бонти кулаком.

Марина пыталась не рассмеяться.

– Как?.. Чего?.. – ее реакция была непонятна Мирчу.

– Клуттем, не ругай Бонти, прости его, – мягко попросила она взъерошенного гнома.

– Как простить? Как не ругать? Шали от Монтауша! Он залез в гардеробную! В Вашу гардеробную комнату! Как не ругать? Его казнить надо! – тарахтел гном.

– Клуттем, пусть Бонти забирает мои шали, – сказала Марина, повергнув его в шок.

Брови проказника подскочили, он заметно повеселел.

У Клуттема отняло речь. А лицо приняло настолько глупый вид, что его трудно описать словами.