Он лежал на земле под стеной из бревен. Рядом сопел идергался в судорогах Асмунд. В трех шагах сидел, привалившись спиной к стене,пещерник. Рудый лежал у его ног, связанный по рукам и ногам. Олег был связантуже всех, но лицо его было бесстрастным, без следов побоев, даже обереги непосмели сорвать с груди служителя богов. Он смотрел в лицо лежащего Рудого,губы пещерника шевелились.

Рудый с трудом изогнул шею, глядя в сторону князя:

— Пришел в себя?.. Святой отец речет, что женщин увезлив город. Это в трех верстах отсель.

— А сейчас мы где? — прошептал Рюрик, ибо во весьголос говорить не мог, в голове как будто били кувалдой при каждом слове.

Олег ответил замедленно:

— Воинская стоянка урюпинцев. Здесь приносят жертвы,гадают на внутренностях... баранов. Да, баранов уже четверо.

— Мог бы и не обзываться, святой отец, — сказалРудый укоризненно. — Учат нас боги быть добрыми, учат, а вы все лаетесь,как Рюрик перед свадьбой. Не пойду в пещерники.

Послышались приближающиеся шаги. Дверь распахнулась,появился широкий в плечах мужик в харалужном шлеме и кольчуге на голом теле. Оноглядел пленников, оскалил зубы:

— Ничо, надежно...

Рудый завозился, сказал обеспокоенно:

— Пора бы пообедать! Что у вас здесь на ужин?

Мужик растянул рот в насмешливом оскале:

— Зачем еду переводить? Скоро сами будете жратвой дляворон.

Он ощупал веревку на руках Рудого, ушел. Слышно было, как состуком задвинулся засов. Рюрик повозился, разворачиваясь ближе к Асмунду,спросил сердито, косясь на Олега:

— Святой отец, что молчишь? Этого в грядущем не видел?

Олег спросил медленно:

— Ты в Перуна веришь?

— Бога-воина? Конечно!

— А в Рода, отца всех богов?

Опережая Рюрика, удивленно воскликнул Рудый:

— А что, старик еще живой?

— Род завещал нам великую надежду... Не отчаивайся,князь. Жертву приносят только на рассвете.

Все трое невольно покосились на узкую щель под крышей. Таммедленно гасли звезды, уступая рассвету.

— Вот спасибо, — сказал Рудый саркастически. —Наш волхв на Ругене был куда лучше! Врал, но предсказывал только хорошее. Мне,правда, нагадал женитьбу на принцессе, стервец, зато сто мешков золота вместе спринцессой! Асмунду наобещал...

Асмунд горько крякнул, поспешно оборвал Рудого:

— Зарежут раньше?

— Если не решатся везти в городище к князю. Тебе зубыне вышибли? Попробуй перегрызть веревки.

Рюрик повернулся спиной, подставил воеводе связанные руки.Олег снова застыл. Рудый тоже начал вслушиваться в стук копыт, скрип телег,голоса. Пещерник вдруг сказал:

— Асмунд, замри. Сюда идут.

Стукнул упавший на землю засов. Дверь распахнулась, мужиквнес объемистый кожаный мешок. Развернул на полу, из мешка покатились сочныеломти жареного мяса, истекающие соком. Рудый шумно сглотнул слюну:

— Палач! Пытки уже начались?

Мужик оскалил зубы в веселой усмешке:

— Грешно не накормить, верно? Вы моего тестя тампришибли. Только рук не развяжу, не обессудьте. Видел, как вы намахали целуюполяну. Немногие вернулись... Эх, если бы еще и тещу, я бы вовсе выпустил, ещеи денег бы дал.

Он ушел, оставив мясо среди сарая. Рудый даже развязанный неуспел бы оказаться возле еды быстрее — глазом не успели моргнуть, как онвцепился зубами в истекающее соком мясо. Рюрик сказал с отвращением:

— Куда в тебя столько влазит?.. Вырос, как кот накарачках, худой, как глист, а жрешь за троих медведей! Пещерника бы постыдился.

— Пусть думает о высоком, — предложил Рудый снабитым ртом. — Хорошо, что его привязали. Если я — за троих медведей, тоон... видел я его в корчме, видел!

Ел он, стоя на коленях, затем лег на бок. Лицо измазалосьжиром, глаза заблестели, челюсти работали, как мельничные жернова. Рудый наглазах оживал, на щеках появлялся румянец. Олег начал посматривать в егосторону с интересом, наконец предложил:

— Рюрик, Асмунд! Вам бы тоже поесть.

Асмунд не ответил, грыз ремень на руках князя, а Рюрикпроворчал тоскливо:

— Упитанные угоднее их богам?

— Вам понадобятся силы.

Рюрик качнул головой:

— Не стану радовать их богов.

Рудый прожевал, давясь, сказал торопливо:

— Ты прав, княже!.. К тому же тут всего полкабанчика —мне на один кутний зуб. Не княжеская еда. Святой пещерник размышляет овозвышенном, Асмунд по своей привычке уже что-то жует втихомолку...

Пещерник молчал, вслушивался. За стеной стук копыт сталгромче. Кони пронеслись мимо галопом, всадник что-то прокричал. Стена дрогнула,словно на нее налетел бык. Снова послышался стук копыт, на этот раз проскакалцелый отряд. Пещерник медленно вышел из заторможенного состояния, сказалокрепшим голосом:

— Это может помочь... Напали костичи...

— Костичи? — недоверчиво переспросил Рудый. —Они же пасут скот за тыщу верст!

— Не один ты бродяжничаешь... Бывает, целые племенаскитаются по белу свету. А когда охотники натыкаются друг на друга, дичь можетупорхнуть.

Ремень на руках Рюрика лопнул. Асмунд устало отвалился,улыбаясь окровавленными деснами, подбородок был в крови. Морщась от боли, Рюриксвел затекшие руки, с трудом сжал и расжал распухшие пальцы, принялся дергатьпуты на ногах. Рудый вздрагивал при каждом стуке, пугливо косился на двери,хотя от половины кабанчика уже остались обглоданные кости.

Рюрик с огромным усилием сбросил веревку с ног и сразу же,не поднимаясь, начал освобождать Асмунда. Олег вслушивался, закрыв глаза,проговорил медленно:

— Самое время...

Он напрягся, лицо его покраснело, застыло. Ремни и веревкивдруг с сухим звуком лопнули, со свистом рассекая воздух. Рудый смотрелостолбенело. Олег сказал успокаивающе:

— Плохие хозяева, ремни гнилые.

Рудый надулся изо всех сил, но то ли веревки попались добротные,то ли полкабанчика оказалось мало. Он с надеждой воззрился на пещерника, тотдолжен был кинуться распутывать или грызть ремень у него, как Асмунд у Рюрика,но пещерник на цыпочках подбежал к двери, стал сбоку.

Дверь отворилась, вошел мужик. Через раскрытую дверь виднобыло множество бегающих людей, вдали во всю мочь неслись всадники, мелькнулагруппа воинов с копьями наперевес.

— Быстро собирайтесь... — начал он угрюмо.