— Асмунд, не многовато ли?

Асмунд несся, как черная скала, над головой взлетали комьяземли, выброшенные копытами его огромного коня.

— Разве мы с тобой не дрались однажды с двадцатью?Спина к спине, вдвоем?

— Тогда мы только что вышли из корчмы, — напомнилРудый нервно. — Я тогда готов был биться с самим Ящером! А сейчас я не елцелую неделю. По-людски не ел.

— Дать хлебнуть? — предложил Асмунд, услужливолапая на поясе баклажку.

Рудый резко отстал, дорога сузилась, привела к обрыву.Внизу, саженях в пяти, тянулось каменистое плато, кони испуганно попятились открая. Асмунд покинул седло первым, сбросил плащ и взял топор обеими руками.Рудый и Рюрик слезли с каменными лицами, расстегнули пряжки плащей. Рюрик помогУмиле, отвел в сторонку, усадил с ребенком на валежину, умоляюще посмотрел наГульчу. Та скривилась, словно надкусила незрелое яблоко, но опустилась рядом сУмилой. Игорь тут же перелез от матери на руки к Гульче, обнял ее за шею и сжаром поцеловал.

Вскоре послышался нарастающий стук копыт. Рюрик с Рудымприготовили меч и саблю, Асмунд перехватил топор поудобнее, они повернулись кдороге, а Олег, встав к ним спиной, приблизился к обрыву. Снизу слышались шорох,пыхтение, над обрывом возникли толстые пальцы, ухватились за край. Олег выждал,пока появится голова, дал несильного пинка прямо в лицо с выпученными глазами.Послышался долгий крик, и одновременно с другой стороны на дороге появилисьвсадники.

Впереди мчался крупный воин в хороших доспехах, щит у негобыл размером с дверь, а копье — с весло на драккаре. Он хищно оскалил зубы,заорал:

— Эй, бросайте оружие!

— Приди и возьми его, — ответил Рюрик хмуро.

— Я воевода Лист, — объявил воин громкимголосом. — Не сложишь сам, сниму с трупа!

— Давай-давай, — поощрил его Рудый. — Ты даворон, оба живых боитесь.

Лист пустил коня шагом. Еще один всадник протиснулся поузкой дорожке, начал заезжать сбоку. Рудый шагнул навстречу, всадник взмахнулмечом, Рудый подставил саблю наискось. Олег отвернулся, приходилось следитьтолько за краем обрыва, постоянно сталкивать воинов. Обрыв не крут, с негокатились шумно, с воплями и руганью, кувыркались, теряя оружие, но на днекое-как поднимались, пробовали влезать снова.

На узкой площадке стоял звон оружия, топот, брань. Всадникипытались оттеснить Рюрика с Асмундом к обрыву, те рубились, не сходя с места.Конь Листа рухнул, придавив всадника. Два других конных воина отступили. Рюрики Асмунд переглянулись, устало улыбнулись. Рудый катался по земле спротивником, блистали ножи, оба держали друг друга за кисти. Олег сбросил ещетроих, позволил себе на миг оглянуться.

У ног Рюрика лежали двое. Третий уползал, зажимаяразрубленное плечо. Рюрик коротко взглянул на бледную Умилу, возле нее сиделаГульча, одной рукой обнимая Игоря, другой держа острый кинжал. Еще дальше стоялпещерник — над краем обрыва с отрешенным видом.

— Целы все? — крикнул Рюрик.

— Берегись! — взвизгнула Умила.

Рюрик быстро развернулся, но не успел отдернуть голову, иброшенный издали топор гулко ударил в шлем обухом. Князь покачнулся, сразу троевсадников погнали коней на него во весь опор, а еще пятеро пеших подкрадывалисьсбоку из-за кустов. Рудый наконец-то поднялся с земли, враг остался недвижим —сабля чубатого воеводы заблистала, окружив князя завесой сверкающего булата.Асмунд ревел, как раненый тур, исполинский топор одним ударом разбивал шлемы,мечи, головы, панцири крушил словно яичную скорлупу.

Противники, видя такие потери, остановились. Сзади раздалсяяростный вопль, спешившиеся воины угрюмо и со страхом двинулись на русичей. Сколен поднялся полуоглушенный Рюрик, лицо его было страшнее, чем у Чернобога. Сяростным криком он отшвырнул щит, перехватил меч обеими руками.

Натиск отражали до полудня. Трупы дергались под ногами,сапоги скользили по мокрой от крови траве, по вываливающимся внутренностям,хлюпали в лужах крови. Поперек дороги вырос вал из трупов коней и людей. Рукиедва удерживали отяжелевшие мечи и топоры, но противник постоянно сменял своихвоинов, а русичи задыхались от усталости.

Рюрик видел, как пали под ударами Асмунд и Рудый, он крепчесжал меч в обеих руках и кинулся к Умиле — пусть жена и ребенок погибнут от егоруки! — но Умилу уже утаскивали в кусты, она выгибалась, кричала, отчаяннолягалась. Воины хохотали, грубо заламывали ей руки. Гульчи и маленького Игорянигде не было видно. Рюрик закричал, в ярости вскинул меч и бросился вдогонку.Он почти настиг Умилу, когда сзади тяжело ударили по голове. Он выронил меч иполетел во тьму.

Пробуждение было мучительным. Череп раскалывался, во ртубулькала кровь. Рюрик закашлялся, выплюнул сгустки запекшейся крови, с трудомоткрыл глаза. Он лежал на той же поляне, в сторонке пугливо фыркали оседланныекони. Чужие воины с руганью переворачивали трупы, собирали оружие, стаскиваликольчуги, доспехи, сдирали латы.

Рюрик, морщась от боли, повернул голову. На дальней сторонеполяны к дереву был привязан пещерник, у его ног лежал залитый кровью Асмунд.Он не двигался, выглядел мертвым, но на ногах была толстая как канат веревка, иРюрик вздохнул с облегчением: мертвых не связывают.

— Цел, княже? — донесся голос с другой стороны.

Рудого стянули по рукам и ногам, лицо обезображено, нозаплывшие кровоподтеками глаза смотрели живо. Он оскалил зубы в невеселой усмешке:

— Тебе досталось больше других.

— Умила... — простонал Рюрик. — Сын мойединственный!

Рудый помрачнел, ответил торопливо:

— Их увезли. Сразу. Не отчаивайся. Пока мы живы, не всепотеряно.

Один из рослых воинов остановился, повернул к нимобезображенное шрамами лицо:

— Пожалеете, что уцелели!.. Вы убили младшего братанашего князя. Он вам придумает такие муки, что внуки будут пересказывать!

Над обрывом вспыхнула ссора. Убитых оказалось чересчурмного, всех не увезти, после перебранки решили стаскивать в огромную кучу.Потом забросали ветками, бревнами, камнями. Раненых было всего трое, но вряд лидоживут до утра, за ними договорились прислать подводу. Воевода Лист,по-видимому, среди убитых или покалеченных — распоряжался шрамолицый, он жевелел пленных бросить на коней поверх седел и доставить в городище.

Рюрика связали, затем бросили на коня, снова привязали,чтобы не свалился. Погрузили пещерника и воевод, с ними ехало всего троевоинов, двое остались на поляне с ранеными. Остальные пятнадцать человек изотряда полегли на поляне... Рюрик заставил себя думать о побеге, но кровьприлила к голове, он висел вниз головой, мысли путались, и он потерял сознание.

Очнулся от резкой боли. Рядом тяжело грохнуло, на негосвалилось тяжелое. Послышался злой голос Асмунда: «Упыри проклятые...» Тяжестьсдвинулась, Рюрик сумел повернуть голову и открыть глаза.