К Олегу и Рудому подошел Асмунд. Он был в крови с головы доног, но рот расплывался до ушей, глаза блестели. С затупленного лезвия топоракапала кровь. Рюрик обеспокоенно склонился над Умилой, а Гульча с облегчениембросила кинжал в ножны. Князь, как и его воевода, был по уши в крови.

Рудый покосился на пещерника, только они двое дрались безохоты, по нужде. У каждого причины, хотя и разные. Рудый, как понимал Олег,перерос детский возраст драчливости, в котором надолго застряли Рюрик иАсмунд, — мол, если уж драться, то лишь там, где пахнет близкой выгодой.Но почему пришли на помощь ушкуйники?

Между драккарами на мелководье все еще кипела сеча.Ушкуйники зашли широкой цепью, прижали берсерков Локхида к викингам Сигурда.Трое ушкуйников не спеша принесли луки — один за другим в воду опустилисьсемеро берсерков, утыканных стрелами. Дальше стрелять не решились: воинысшиблись грудь в грудь, падали в обнимку, царапались, кусались. Берсерки почтине обращали внимания на ушкуйников, с лютой злобой бросались на викинговСигурда.

Локхид сражался, окруженный отборными воинами-зверями. В егоруках блестели два меча, широкая грудь окровенилась от мелких порезов. Он выл,скрежетал зубами, часто вскрикивая:

— Сигурд! Сигурд, ты трус!.. Сразись со мной, Сигурд!

Трое воинов наконец пробились через ряды сражающихся,впереди мчался, поднимая брызги, Сигурд. В его глазах была свирепая радость. Онзастонал от радости, когда оба сошлись на длину меча.

— Наконец-то, — выдохнул Сигурд. — Я нашелтебя, осквернитель...

— Это я нашел тебя, совратитель!

Они сшиблись, как две скалы. Вокруг в воду падали сраженныевоины, стоял сплошной крик, звенело оружие, в ноги тыкались плавающие на волнахтрупы, пальцы смертельно раненных пытались ухватиться за ноги живых.

Рюрик и Асмунд азартно вскрикивали, топали, били себякулаками по бокам. По их возгласам Олег понял, что берсерки Локхида пали все,ушкуйники и викинги Сигурда уже грабят захваченные драккары, а два ярла так желюто бьются на мелководье, то приближаясь к суше, то загоняя друг друга в водупо горло.

Потом награбленное Локхидом добро начали переносить надраккары, кое-что ушкуйники взяли к себе на коч. Ярлы все еще дрались, вокругних качались на волнах полузатонувшие берсерки, а своих убитых люди Сигурдасносили на головной драккар Локхида. С берега начали таскать сухой хворост.

Наконец с мелководья раздался торжествующий вопль. Рюрик иАсмунд подняли к небу меч и топор, радостно заорали. Судя по всему, Локхидопускался в воду, пораженный насмерть или раненный так, что уже никогда невозьмет в руку меч и даже не поднимет и чашу.

Олег вздохнул, его пальцы в который раз перебирали обереги,останавливаясь на черной рыбке. Это означало гибель на воде, и он пыталсямыслью уйти еще дальше, отстраниться, в то время как его душа, связаннаяневидимыми нитями со всем миром, пыталась предупредить об опасности. В сутолокедней ее слабый голос не слышишь, лишь во сне иной раз поймешь предостережение,а чтобы услышать наяву, надо прибегать к особому языку волхвов.

Он разжал ладонь. Снова — рыбка, выкрашенная в черный цвет.

Он повернулся к друзьям, поморщился. Ушкуйник сказал, чтоотсюда всего пять дней ходу... Но где-то на берег уже вышли посланцы Семерых.Если остаться с людьми Сигурда, то погибнут все, включая ушкуйников.

На берегу была устроена короткая тризна. Сигурд, покрытыйсвежими ранами, веселился, сложил две висы о победе над презренным Локхидом.Ушкуйники пили и веселились без разгула. Буйные по натуре, они выгляделистепенными и рассудительными. Награбленное поделили, оба чужих драккара сожгли.Доспехи, содранные с Локхида, Сигурд велел набить соломой, подвесил на мачте,но чучело мешало парусу. Пробовал выставить на носу — получалось, что Локхид имертвый командует его людьми, а на корме чучело мешало, на него постояннонатыкались. Разозленный Сигурд сбросил за борт, доспехи просвечивали намелководье остаток дня, пока двое из викингов не вытащили и не разделили междусобой дорогое снаряжение погибшего ярла.

— Зачем вам уходить? — удивился Сигурд. — Выпоказали себя великими воинами! Часть добычи — ваша. Через пять дней будем вНовгороде, вместе попируем.

— Надо побывать в одной веси, — пояснилОлег. — Малая, неприметная, но там захоронены мои предки... Надо поклонитьсяпо дороге.

— Долг есть долг, — рассудил Сигурд. — Мывсем обязаны своим предкам! Они нам дали жизнь — самое ценное из сокровищ.Увидимся в Новгороде! Что выделить из общей добычи?

Рюрик ответил истинно по-княжески:

— Доблестный ярл! Это мы должны заплатить за то, чтодал возможность подраться. Неделю в дороге, а мечи в крови врага не купали. Сныглупые снятся, еда не в радость, небо не такое синее...

Викинги радостно заорали, кто-то колотил мечом по щиту,кричали здравицу доблестным попутчикам, предлагали смешать кровь в общей чаше.Сигурд поднял руки, утихомирил крики, сказал торжественно:

— Отныне и довеку мы — ваши братья. В этом мире и втом, куда нас позовет бог после гибели. Нужна будет помощь — только бросьтеклич!

Расставшись с викингами, они круто повернули в лес. Рудыйпервым заметил домики на опушке леса, побывал в веси с позволения князя ипещерника, вернулся с тремя конями. Клялся, что купил недорого, глаза хитроблестели. Олег велел убираться поскорее, подозревая, что недорого можетозначать на его языке задаром.

Веси были раскиданы близ друг друга, и к концу дня все ехалина конях. Правда, запасных купить не удалось, но теперь и вещей почти не было,разве что турьи шкуры хранили пуще зеницы ока — ночи становились холоднее, кутру земля покрывалась инеем.

На второй день наткнулись на хорошую дорогу, сухую иширокую. До полудня ехали, не слезая с коней. Даже Рюрик повеселел, виден былконец долгого пути. На обед он предложил остановиться близ дороги на широкойполяне, но Олег сказал внезапно:

— Нет, лучше проедем дальше.

Рука Рюрика сразу опустилась на рукоять меча, он спросилнастороженно:

— Близко враги?

— Нет, но...

Рюрик озабоченно присвистнул: впереди в двух десятках шаговвдоль дороги торчали из земли человечьи головы. Несколько черных воронов важноходили среди них, один при виде всадников взлетел на ветку, а самый крупныйостался на окровавленной голове. Когти крепко держались за бритую голову,царапали глубоко. Вместо глаз зияли глубокие раны, текла густая темная кровь, застывалана подбородке, впитывалась в землю.

Олег пустил усталого коня рысью. Рюрик приотстал, дожидаясьУмилу и воевод. Головы торчали через пять-шесть шагов, всего семь человек. Олегслышал, как Рюрик спрашивал несчастных, за что закопаны, ответил почему-тоРудый. Рюрик и Асмунд захохотали. Они проехали шагом, не торопя коней. Олегдернул повод, конь охотно остановился, уронил голову почти до земли.