Полину я обнаружила вполне в боевом настроении и практически с симметричной улыбкой.

– Докладываю, доктор: глюкоза утром пять и шесть, давление сто тридцать два на девяносто четыре, голова не кружится практически, рука работает почти нормально, нога, по крайней мере, двигается.

– Ну, можно и в историю не залезать после такого подробного отчета. Доброе утро! Как ваше семейство? В выходные не надоедало?

– Что вы! Валентина сделала мне шикарный подарок: привезла на своем авто и невестку, и обеих внучек. Мы тут в субботу устроили пикник прямо в палате, я даже нарушила режим и, честно скажу, потихоньку встала. Конечно, сильная слабость. Пропавшие из памяти два дня так и не вернулись, и я все же как-то неловко себя чувствую. Даже пугаюсь, временами начинаю совершенно в несвойственной мне манере раздражаться.

– Иногда на фоне инсультов у пациентов и вправду меняется психика, но не в вашем случае, судя по локализации процесса и клинической картине. Так что не переживайте.

– Мне ужасно хочется глоток красного сухого вина, представляете? Что-то совершенно мне не свойственное.

– Вот перед выпиской и выпьем по бокальчику.

– Попрошу сына привезти хороший сорт, раз такие поблажки для самой недисциплинированной пациентки. Елена Андреевна, вы простите меня за любопытство… Валентина сообщила, что у вас грандиозные изменения в жизни, вы влюблены и счастливы. Надеюсь, она ничего не перепутала?

– Нет, на сегодня все практически так и есть.

– Я очень за вас рада. Он не женат?

– Нет. У меня в отличие от него гораздо более отягощенный анамнез, поверьте.

– Как же это здорово. Мы в наши молодые дни не могли себе такого позволить. И мужчин не было, да и в целом… Уже мать, а не женщина… Как все меняется… Все так расшаталось в этом мире…

Я напряглась и почувствовала, что разговор сейчас повернется совершенно не туда.

– Полина Алексеевна, надеюсь, врач-реабилитолог рассказал вам, как нужно теперь делать упражнения для восстановления движений?

– Я занимаюсь постоянно, поверьте, не отлыниваю. Так хочется еще быть в помощь, а не в тягость.

– По этому поводу не волнуйтесь: уже понятно, что движения восстановятся. Главное, а это самая трудная для вас задача, – избежать повторений. В следующий раз могут всплыть уже совсем другие проблемы.

– Мне теперь уже глупо давать обещания, Леночка. Но могу хотя бы сказать спасибо за все, что вы делаете.

Вербицкая начала позевывать, речь стала смазанной, так что возможности подольше прятаться от заведующей не было: Полина явно нуждалась в отдыхе. К тому же, как только я пересекала порог седьмой палаты, наступало тягостное ощущение собственной бесполезности и настроение беззаботно трепаться куда-то испарялось. Главное, что теперь не будет давать мне покоя, – надо срочно звонить Валентине и выяснять сценарий предстоящей в любом случае выписки. Грядущая сцена вполне могла превратиться в новую историю болезни, причем уже точно не в нашем отделении. Куда поедет? Кто заберет? И, как говорится, надолго ли?

Плохие предчувствия, многоуважаемый сын, господин Александр Вербицкий, настоящий мачо и денежный мешок, красавец, материнская гордость, плод бесконечной слепой любви.

В конце рабочего дня один повод для переживаний сменился на другой: произошла наконец выдача зарплаты за январь, сразу обесценившая мою радость от покупки модной посуды, несмотря на огромное количество дежурств, мой кошелек пополнился лишь на четырнадцать тысяч рублей. Самое неприятное заключалось в том, что я никак не могла представить себе, как буду через две-три недели просить денег у Славки. К тому же я могла предположить, сколько получил он. Какой среднемесячный доход приносили непредсказуемые благодарности за операции, спросить я не решалась, да и, по слухам, всех платежеспособных больных прибирала к рукам заведующая. Я страшно боялась его обидеть. На сутулые плечи упали немаленькие семейные расходы: еда, квартира, бензин и прочее.

После тренировки мы с Катриной зашли в продовольственный за вечерней мелочью к ужину. В последние месяцы я имела возможность наконец-то осознать, сколько стоит литр молока, хлеб, детские вкусности, пара кусков мыла и большой пакет стирального порошка. Не то чтобы я, будучи замужем, не ходила в магазин – нет. Просто не смотрела на ценники. Вовка как будто считывал на расстоянии мои страхи, и последний оставленный мною список детских потребностей воплотился в жизнь только наполовину. Пора было срочно активизировать поиск работы. Очень срочно.

Эх, надо бы сбегать к Асрян. Может, научит меня, как с мужиками обращаться.

С начала нашего проживания встречи с Иркой стали крайне редкими, и если она на меня обижалась, то заслуженно, так как приползала я к ней только в моменты острого кризиса. Можно было забрать Катьку после продленки и рвануть по старой барской привычке на такси, но приоритеты сильно поменялись за последнее время.

Значит, еще не приперло, Елена Андреевна.

Незаметно перед глазами появился наш подъезд. Домой, скорее домой.

Катились будни еще одной рабочей недели. После развода, как после урагана, разнесшего мой кривенький, фальшивый, но многие годы постоянный мирок, настало какое-то подобие нового жизненного расписания. Одни только дежурства оставались прежними, с веселой перебранкой на хирургии и мимолетным осквернением дивана в кабинете заведующей. В обычные рабочие дни мы с Катькой продолжали появляться дома на пару часов раньше Славки, наскоро решали школьные вопросы, готовили что-то поесть, болтали, потом появлялся он, и дальше время резко убыстрялось, стремясь к часу икс – Катькиному укладыванию с постель. Славка, поев после работы, или шел теперь на несколько часов в бассейн, или продолжал валяться перед телевизором, читая какие-то хирургические журналы. Для чтения зачем-то был необходим монотонный фон Первого канала.

Катька по-прежнему относилась к дяде Славе с любопытством и симпатией. Периодически она желала иметь с ним диалог на какую-нибудь тему или починить что-то очень нужное в ее детском хозяйстве. Каждый раз, совершенно не контролируя себя, я напрягалась, боясь услышать ленивый отказ. Однако все происходило очень мирно, в виде спокойного общения. Славка, насколько мог, участвовал в общении, а мне постоянно мерещилась легкая отрешенность, глубоко запрятанная даже от самого себя: обязаловка, мягкое равнодушие с определенной долей теплоты.

Время шло к девяти вечера, к плотно задернутым шторам, теплому одеялу и близости мужского тела. Казалось, я нашла лекарство от своих галлюцинаций – после секса со Славкой ночью ничего не происходило. Был только сон, нормальный человеческий сон, без улетания во что-то непонятное и проникающее в меня со всех сторон.

До конца недели я так и не заскочила к Асрян, и мои терзания, как по поводу денежных отношений в семье, так и по поводу моего раздутого материнского инстинкта, оставались невысказанными.

Новогоднее обострение давно миновало. К февралю население уже пережило как острые, так и отдаленные последствия празднования Нового года, и до конца весны дело было за гинекологами. Восьмое марта есть единственный женский день на территории Российской Федерации. Может быть, именно потому, что он один, дамы совершали попытки возрождения прекрасного начала в самих себе на полную катушку. Неконтролируемые половые отношения на пике праздничного настроения приносили, как это водится у млекопитающих, свои плоды. До конца апреля – начала мая женщины кто во что горазд избавлялись от ненужного приплода самыми разнообразными способами – от стакана водки с солью и горячей ванны, до деревенских тетушек, со времен царя Гороха тайно орудующих адским инструментом в покосившейся бане.