– Мы все такие, и я в том числе. Чуть не забыла… Придется вас расстроить: я завтра не дежурю. Первые полные выходные за много лет.

– Ах, как жалко! Хотя что же я говорю… Это настоящий праздник! Вы куда-то уезжаете на выходные?

– Да, в гости. Баня и шашлыки.

– Это здорово. Какая же я эгоистка!

– Не говорите глупости. Вы же хотели просто пообщаться, а не терзать меня своими анализами.

– Нет, все равно, это эгоизм. Столько работать, как вы… Просто непостижимо! Господи, почему теперь так мало ценится в женщине искренность, ум, что-то неподдельное внутри? Как все поменялось.

– А мне кажется, что ничего не меняется. Люди какие были, такие и остаются сотни и тысячи лет.

– Может, вы и правы… Ой, я вас задерживаю. Бегите домой.

– Нет, все в порядке, у меня еще минут десять есть. Вы не забыли? Я же прячусь тут у вас для сокрытия моего послеобеденного безделья.

– Вы знаете, я в последние два дня стала проверять себя: вспоминала многие давние, а потом, наоборот, близкие события, знакомых, книги, фильмы – помню исключительно все, так что с памятью вроде неплохо, хотя периодически накатывает какое-то раздражение, какие-то уставшие циничные мысли. Особенно под вечер все время слабость и хочется спать. Очень боюсь превратиться в растение даже не в плане нарушений движения, а в смысле сознания. Я помню одного соседа, еще в коммуналке, после инсульта. Дядька всю жизнь страшно пил. После произошедшего он смог как-то восстановиться, хотя нога немного все же подволакивалась, а хуже всего – он стал замкнутым злобным старикашкой. А такой был весельчак. А еще пугают эти выпавшие два дня: как ни силюсь, ничего не всплывает. Очень неприятное ощущение.

– Тут никто, я боюсь, не поможет. Вполне вероятно, придется с этим смириться. Хотя это не самые лучшие два дня в вашей жизни, так что ничего страшного, если они так и не вернутся. Много все же не читайте, программа «Сон» продолжается. У вас еще не очень симметричное лицо, рука, конечно, получше, но нога восстанавливается медленно. Через полчаса придет невролог. До понедельника!

– Хорошего отдыха!

Я выскользнула из ординаторской первая. Вечером успела совместно с Катрин бездумно спустить все свои левые заработки на прекрасную сковородку и новый костюм для гимнастики. Оставив ее в спортивной школе на растерзание тренерши, по дороге до метро я рисовала страшные картинки сломанной детской ноги или хотя бы просто потянутой лодыжки. Маман позвонила и сообщила: собирается в путь, чтобы успеть к окончанию занятий.

С ней все хорошо. Ничего не может случиться. Потому что именно с ней ничего не может произойти.

Славка освободился из операционной около шести. Окрыленные своей совершенно непривычной свободой, мы вечером этого же дня выехали в гости.

Кроме Костика с женой и детьми, были еще две семейные пары. Все, кроме нас, уже суетились на месте, вкусно пахло овощным салатом в сметане и жаренными на костре сосисками. Шашлыки решили отложить на субботу. Наша доля была предсказуема: пара-тройка бутылок дорогущего спиртного (на этот раз французский коньяк, испанское красное вино и экспортная водка), на что люди всегда реагируют очень положительно и мужская часть непосвященных сразу намеревается переквалифицироваться в медицину.

Под окном маленькой дачки красовался новый служебный «Форд». Костик без медицинской формы обнаружил поверх ремня маленький, еще недавно отсутствовавший животик, за который я не преминула тут же с сарказмом ухватиться. Ну и не удержалась от маленькой гадости:

– Костик! Что, после Нового года уже не дежуришь?

– Да что-то работы много, устаю… В Англии торчал три недели… Вот видишь: от сидячего образа жизни уже пузо. А если честно… знаешь, как классно прийти в пятницу домой и знать, что тебе никуда не нужно завтра тащиться.

– Как же! Вот сегодня мы со Славкой в первый раз и прочувствовали. Супер. Свобода, одно слово.

– Ты ж вроде поговаривала, что работу подыскиваешь.

– Да я хочу просто где-то подработать. Может, в частной консультации. Только пока ничего не получается. Или больницу бросать, или хрень всякая.

– Ну если действительно надумаешь, то звони. Славка-то вряд ли уйдет. Это же маньяк. Если не будет оперировать, станет растением.

Я сама это знаю, без подсказки. С самого начала и бесповоротно.

Выходные прошли сказочно: я впала в нирвану, ела, спала, грелась на горячем полке и даже забыла в субботу позвонить на пост и поинтересоваться, как там Вербицкая. Славка существовал некоторым образом параллельно, возникая возле меня только ночью. Стыдно, но я почти не помогала на кухне, хотя Костина жена отнеслась с должным пониманием к моим синякам под глазами и косточкам, заправленным в джинсы сорок второго размера, и никто не кинул ни одного косого взгляда в сторону моего распластанного на маленьком кухонном диванчике тела. Я дремала и вполуха слушала бабские разговоры, удивляясь, как жизнь может, оказывается, быть проста и приятна, состоять из детей, вкусных рецептов, магазина «Икея» с прикольной новой мебелью, познаний в области устойчивых к центральному отоплению домашних цветов. Так мило, бесцельно и просто. Живи… радуйся… не парься…

Это все, мадам, для здоровых личностей женского пола без всяких ночных галлюцинаций и заоконных мечтаний. Утрите слюни.

Вернулись мы в воскресенье около двух часов, забрали Катерину и провели в таком же амебном состоянии остаток дня. Мы валялись перед теликом, Катька ползала по нашим телам, что-то самозабвенно вещая и настолько погрузившись в свои переживания, что даже не требовала особо обратной связи. Счастье. Осталось только новую сковородку применить на практике, приготовив на завтра хоть какой-то обед. Однако сознание размякло до невозможности: ничего, кроме хлопьев с молоком, члены коллектива на кухонном столе так и не обнаружили.

В понедельник безусловным пунктом номер один стоял поход в седьмую палату. Каждый шаг по коридору сопровождался кучей назойливых мыслей: кто, кто из них все же сдаст приезд родителей и планы на возвращение в родные места? Кто добьет? Рисовались разнообразные вариации отвратительной семейной сцены. Например, реакция сына на последние новости. Александр Вербицкий уже успел дважды посетить тайное убежище двух беспомощных женщин с целью общения с девочками. Точнее, передачи денежных средств. По словам Валентины, происходило это второпях, так как телефон его постоянно разрывался от звонков новой супруги. Оказывается, заявление на развод было подано еще три недели назад. Как бульдозер, все сметающий на своем пути, эта деваха едва вышла из роддома, как тут же устроила настоящий спарринг. Бах-бах, и она на территории противника. Скорее всего, сама Ира, не выдержав напряжения, скажет Полине о своих планах. Или еще что… В этом сценарии совершенно невозможно было прилепить хоть какой-нибудь паршивенький хеппи-энд. Все, как ни крути, шло не туда, поворачивалось печальной стороной. Пока семейство, судя по всему, все еще находилось в фазе брожения низкой ферментации.