– Спать собираешься? – прошипел тускло-серый паучий голос прямо ей в ухо.

– Да, богиня, – глубоко вздохнула Франческа.

– А как же муж?

– Там всё по-прежнему. Теперь ничего сделать нельзя, только ждать и наблюдать. Кстати, богиня, ты Леандру не видела?

– Она и её боги покинули порт на катамаране прежде, чем до меня дошло известие о произошедшем в поместье. До сих пор ни морские боги, ни боги ветров её не обнаружили. Но мы продолжим поиски.

– А что с имперцами?

– Ни следа. Их воздушные суда как будто испарились.

– Ясно.

– Никодимус должен был поддаться мне в нашей игре в Плавучем Городе и позволить удочерить Леандру.

– Я уже и сама начинаю так думать. А теперь, прошу извинить, богиня, но мне нужно поспать.

– Хорошо. Свяжусь с тобой утром. Доброй ночи.

Попрощавшись с Тримурил, Франческа довольно долго ждала, когда богиня обратит своё внимания на что-нибудь иное. Затем задула лампу, поставила её на пол. Пока она раздевалась, в её душе затеплился крохотный огонёк надежды.

Когда Леандра покидала чайную комнату, Франческе удалось шепнуть словечко Холокаи. Она пообещала богу-акуле, что если на рассвете он не вернётся в Шандралу с информацией о Леандре, Лоло не жить.

Леандра стояла на передней палубе катамарана, терзаясь страхом и раскаянием. В который раз она поразилась тому, как точно богозаклинание предсказало накануне её нынешние чувства. Наверняка этот кошмар будет длиться до тех пор, пока не выяснится, спасла она своего отца или убила его.

Даже странно, что несмотря на антилюбовное заклятие, наложенное на мозг, Леандра чувствовала себя настолько ужасно. Наверное, если бы она способна была сейчас любить, то умерла бы от разрыва сердца.

Однако что ещё ей оставалось делать? Тетродотоксин хотя бы оставлял отцу шанс. Просто чудо, что она не попыталась убить мать. Впрочем, кто знает, не придётся ли вскоре об этом пожалеть.

Луны уже зашли, оставив звёзды в одиночестве. На востоке теплился первый проблеск зари. До Скважины было рукой подать. Как только её люди окажутся в безопасности, Леандра начнёт искать способ связаться с императрицей. Дура она была, что встряла в конфликт Вивиан и Никодимуса, её предназначение – менять ход событий в мире, а не править им. Может быть, это окажется ей не по зубам, но если даже не попытаться, то в чём тогда смысл её жизни?

– Леа!

Негромкий оклик вырвал Леандру из задумчивости. Она обернулась. Дрюн был всё ещё в мужском обличии, однако надел чешуйные доспехи и вооружился двумя мечами.

– Да? Что это у тебя?

Бог держал какой-то длинный предмет, завернутый в тряпку.

Даже в тусклом свете звёзд Леандра отчётливо видела его лицо. На коже Дрюна не было пор, радужки глаз окрашены равномерно, юношеская бородка – идеально симметрична. В некотором смысле он и был идеалом, являясь воплощением идей. И в то же самое время Дрюн был несовершенен в своей безупречности. Впрочем, совершенный или нет, он был её приближённым, а только это и имело значение.

Словно прочитав мысли, бог улыбнулся. Идеальная белозубая улыбка на правильном смуглом лице. Вспомнив о некоторых его особенностях, Леандра засмеялась.

– Ну? Так в чём дело, Дрюн?

– Хотел убедиться, что у тебя всё в порядке.

– У меня всё в порядке.

– Но теперь я понял, что давно не слышал твоего смеха. Совершенно ясно, я должен был прийти сюда и услышать твой смех.

– Совершенно ясно. Ну и как? Ясно услышал?

Он только молча посмотрел на неё, одарив своей загадочной улыбкой. Леандра закатила глаза.

– Ой, не надо, а?

– Знаешь, почему меня назвали Дрюном?

– Бьюсь об заклад, твоё имечко связано со всеми этими мужскими борцовскими глупостями.

– Женщины, знаешь ли, тоже принимают участие в боях.

– Разумеется. Но так ли они глупы при этом, как мужчины?

– Вероятно, нет.

– Ну и что же значит «Дрюн»? «Разящий кулак»? «Железные мускулы»? О, я догадалась! «Стальные яйца»!

– Последнее мне бы подошло. По крайней мере в то время, когда они у меня есть.

– Так раскрой же мне тайну своего имени. А заодно объясни, по какой такой таинственной причине ты затеял весь этот разговор.

– «Дрюном» древние лотоссцы называли Северную звезду. Неплохо для практически неуязвимого бога рукопашной борьбы обладать именем, означающим «постоянный» и «недвижимый».

– И ещё – ирония судьбы для того, кто постоянно меняет пол, да? – она указала на бородку Дрюна, а затем плавно повела рукой, изображая женскую фигуру.

– Ирония, парадокс, называй как хочешь, однако это стало моим спасением. Если бы все мои воплощения были связаны лишь с постоянством, силой и рукопашной борьбой, то… В общем, сомневаюсь, что я бы тебе приглянулся.

– А кто сказал, что ты мне приглянулся?

– Ты сама, когда прошлый раз заверяла меня в своей дружбе. Помнишь, там, в Плавучем Городе, во время приступа болезни?

– Ах, ну да, – Леандра вздохнула. – Подчас я бываю изрядной стервой.

Бог пожал плечами: мол, что с тобой поделаешь.

– Слушай, Дрюн, ты – хороший товарищ. Если бы в тебе не было ничего, кроме мышц и агрессии, ты был бы обычным дуболомом. Имелись такие в моём окружении. Боги войны, интересующиеся только властью и убийством. Слишком много ратных ипостасей и прочих разрушительных умений. Твои же достоинства, друг мой, в уравновешенности и гибкости.

– Не знал, что госпожа так ценит мои… достоинства, – Дрюн прижал нижние руки к сердцу.

– В последнее время ты усердно мне их демонстрируешь. Итак, моя постоянно изменяющаяся Северная Звезда, к чему весь этот разговор?

– Мы ведь уже выяснили: я хотел услышать твой ясный смех.

– Ясненько. Как и то, что имеется некая подоплёка.

– Что думает госпожа о последствиях антилюбовного заклятия? – Дрюн больше не улыбался.

– Вот ты о чём. Считаешь, оно сделало меня безжалостной?

– Сделало? Ты родилась такой, что по сравнению с тобой даже оголодавший крокодил покажется сердобольным.

– Ой, Дрюн, совершенно незачем прибегать к столь грубой лести.

– Совершенно незачем.

– Короче, ты полагаешь, что антилюбовное заклятие сделало меня ещё более безжалостной и бессердечной?

– Не успело зайти солнце, а мы уже убили твоего бывшего любовника, отравили твоего отца и заодно прикончили лорнского рыцаря.

– Та ещё ночка выдалась, дел невпроворот, – Леандра подняла глаза на звёздное небо.