Павильон содрогнулся от крика, когда Рори набросился на Дрюна. Кулаки друида сияли яростным синим огнём, перекидывавшимся на тело бога в тех местах, куда бил Рори. Он попытался нанести удар с разворота, однако Дрюн блокировал его верхними руками, а нижними сгрёб друида, перекинул через бедро и швырнул на пол так, что треснули половицы. Рори слабо пошевелил ногами, но не встал.

– Уходим! – закричала Леандра, обернувшись посмотреть, как там Холокаи.

И тут же пожалела об этом. Весь коридор был завален телами и залит кровью. Глаза Холокаи почернели, сделались ледяными, лицо превратилось в красную маску смерти, а леймако покрыт был багровой коркой.

– Только не сейчас, Кай! – завопила она. – Идём!

Бог-акула поднял на неё глаза. Его зубастая пасть была перепачкана кровью.

Рори лежал на полу и стонал. Дрюн стоял над ним, нацелив острие копья друиду в шею. Вокруг разбросаны были тела красноплащников. Леандра сграбастала Дрюна за руку и потянула вниз по лестнице.

Главный зал павильона пустовал. Она вывела богов на ночную улицу, освещённую лишь редкими факелами да светом трёх лун. Убедившись, что оба не ранены, Леандра оглянулась на место, бывшее ей домом шестнадцать лет. Вполне возможно, она сюда никогда не вернётся.

Через открытую дверь заметила Рори, ковыляющего вниз по ступеням: одна бровь кровоточит, лицо искажено мучением. На миг Леандра испугалась, что придётся убить и его, но друид качнулся к телу, распростёртому на полу павильона.

Уходя в темноту улицы, она краем глаза увидела, как Рори, упав на колени перед рыцарем, пытается его перевернуть. На руках сэра Клода блеснула по-прежнему замороженная сталь. Когда рыцарь свалился с галереи вниз головой, его шея переломилась под весом доспехов.

Какая жалость.

В целом сэр Клод ей нравился.

Франческа рывком очнулась, начав заваливаться назад. Руки дёрнулись, и строчка серебряных рун, связанная с аппаратом искусственного дыхания Никодимуса, натянулась и лопнула. Воздух вместо того, чтобы попасть в его лёгкие, вырвался из мехов.

За спиной Франчески вскрикнула Эллен и быстрыми движениями пальцев создала несколько предложений, связав разорванное заклинание.

– Я и сама могла бы… – начала Франческа, но Эллен уже отремонтировала аппарат.

Мехи вновь сжались, а грудь Никодимуса приподнялась.

– Госпожа, это уже второй раз, – произнёс голос Дории. – Если вы уснёте прямо посреди заклинания, ничем хорошим для вашего мужа это не кончится.

– Я в норме, – огрызнулась Франческа. – Просто отвыкла немного. Во время практики иногда приходилось не спать по нескольку дней кряду.

– Во время практики вы не превращались в дракона, да и молниями вас не обстреливали.

– Тут мне нечего возразить, – согласилась Франческа, чувствуя песок в глазах.

– Магистра, вам надо поспать, – ласково сказала Дория.

– Но Никодимус…

– …будет в полном порядке. А если что-то пойдёт не так, вашему пациенту потребуется отдохнувший целитель.

Чувствуя себя разбитой, Франческа посмотрела в окно. Все три луны висели в небе. До рассвета оставалось ещё часа три, и город был тёмен. Перевела взгляд с Эллен, работающей над дыхательными заклинаниями для Никодимуса, на Дорию. Лицо старой гидромантки было суровым.

Никодимус лежал точно мёртвый. Однако его сердце билось ровно, без намёка на аритмию. Ну, хоть в этом повезло. На мозг Франческа наложила цензуру. Не хватало ещё, чтобы он сошёл с ума, оставшись в сознании во время паралича.

С помощью Дории и Эллен она написала по три копии каждого текста, который мог им понадобиться: Никодимус постепенно ломал все их заклинания. Ни Дория, ни Эллен не могли, конечно, прикоснуться к нему, однако способны были вовремя заменить сломанные чары.

– Уверены, что всё обойдётся? – спросила Франческа.

– Не уверены, – твёрдым голосом ответила Эллен. – Однако если мы дадим маху, то завизжим так громко, что вы проснётесь как миленькая.

– Идите спать, госпожа, – Дория возвела очи горе. – Мы разбудим вас при первых же признаках опасности.

Франческа кивнула, глядя на обмякшее лицо мужа. От недосыпа ею овладело знакомое сочетание голода и тошноты. Взяв лампу, она вышла в коридор.

За дверью на страже стояли двое. В неверном свете она разглядела широкое лицо Джона, в его глазах читалась тревога. Рядом был Рори, больше похожий на привидение, чем на живого человека. Он поднял на Франческу покрасневшие глаза, и они тут же наполнились слезами.

Джон начал, было, о чём-то спрашивать, но заметил выражение лица товарища и похлопал того по плечу. Франческа, цепенея от усталости, ждала, пока Рори выплачется. Бедняге не повезло: только найти любимого человека и сразу его потерять. Сердце наполнилось эгоистичным страхом за Никодимуса, она многое бы дала, чтобы самой не оказаться на месте Рори.

Тот же сердито тёр глаза, бормоча извинения.

– Не надо оправдываться, Рори, – она почувствовала себя немного спокойнее от того, что рядом находился некто, нуждающийся в её самообладании. – Это ночь скорби, и мы переживём её вместе.

Мужчина, всхлипывая, кивнул, шмыгнул носом. В его глазах плясали огоньки лампы.

– А как… как там наш Нико? – выдавил Джон.

– Вроде бы стабилен, но мы не знаем, сколько продлится паралич… или каким будет Никодимус, когда и если очнётся. Леа наверняка использовала тетродотоксин. Противоядия от него не существует. Остаётся лишь ждать, когда яд сам разложится.

– Мы можем помочь? – спросил Джон.

– Нет. Лучше идите поспите, – она посмотрела на Рори, тот механически кивнул, его лицо сделалось вдруг каким-то дряблым.

Большую часть ночи Франческа провела у постели Никодимуса, прерываясь только на краткие беседы с Тримурил в её паучьем воплощении. Однако во время работы она слышала разговоры о том, что сначала Рори впал в ярость и рвался отомстить Дрюну, после чего совершенно пал духом. Франческа его не винила. Напротив, надеялась, что, выплакавшись до изнеможения, друид быстрее уснёт.

– Лично я отправляюсь в кровать, – заключила она.

Джон и Рори пожелали ей спокойной ночи, и Франческа пошла к ближайшей спальне. Эмоции захлёстывали. Она так долго ждала, что Леандра попытается её убить, и совершенно упустила из виду, что дочь может убить Никодимуса. Наверное уже в тысячный раз она пожалела, что Леандра не отравила её саму вместо мужа.

Надо было любым способом не дать Леандре связаться с императрицей. Вивиан не колеблясь убьёт племянницу. Тримурил придерживалась того же мнения. Франческе следовало во что бы то ни стало вернуть дочь в Шандралу. Вот только как?

Она сдвинула дверь и вошла. Комнатка была маленькой, с аккуратно заправленной кроватью, при одном взгляде на которую Франческу охватила неимоверная усталость.