– Кто вы? – спросила она, садясь.

– Сама уже не знаю, – ответила незнакомка.

– Леа?!

– Вероятно, но руку на отсечение не дала бы.

– Но как ты это проделала?

– Дрюн сохранил богозаклинание, которое нам продавал контрабандист. Оно предназначено для манипулирования вниманием богов. Я очнулась на полпути к поместью, и Дрюн объяснил мне, что произошло. Тогда я приказала ему наложить это новое богозаклинание на меня, – Леандра подняла взгляд к небу. – Тот корабль состоял из частей разобранных богов. Богозаклинания, испускавшие молнии, были выдраны из той же части разума богини, которая управляла её вниманием, поэтому они оказались чувствительны к заклинанию дезориентации. По сути, я запутала корабль, и в итоге его молнии ударили по нему самому. Они не стали повторять одну и ту же ошибку.

– А я рад, что они ошиблись в самый первый раз, – проговорил Никодимус, поплотнее заворачивая Франческу в одеяло и помогая ей встать. – Пойдём-ка домой.

Её человеческие ноги подгибались, но ран видно не было. Силы потихоньку возвращались, упорствовали лишь усталость и тошнота. Результат физического контакта с Никодимусом: Тайфон написал её так, чтобы она могла черпать силы в его какографии. Именно их самое первое прикосновение и позволило ей превратиться в дракона.

Когда они шли к поместью, Франческа оглянулась на Леандру. Та вернула ей взгляд, но какой-то странный, исподлобья. Губы дочери слегка кривились.

– Ты спасла меня от корабля, – сказала Франческа.

– А ты спасла меня от засады.

– Я полагала… – Франческа цеплялась за слова, борясь с желанием коснуться дочери. – Всё это время я думала, что если кто меня и убьёт…

– Даже не сомневайся. Я вполне могла попытаться тебя убить. И, может, ещё попытаюсь. Но будь я проклята, если позволю сделать это кому-то другому.

Никодимус в нетерпении ждал, когда капитан стражи Кекоа изложит свою стратегию предотвращения провокаций со стороны имперских шпионов этой ночью.

Он с трудом заставлял себя слушать. Империя уже попыталась провести операцию скрытно и потерпела поражение. Следующая атака будет массированной, так что несколько сотен стражников не смогут ничего поделать. Но, как ни крути, город патрулировать нужно, и хорошо, если Кекоа приложит все старания. Поэтому Никодимус состроил внимательную физиономию, пока капитан докладывал о расписании патрулей.

– Отлично, – сказал Никодимус после того, как Кекоа наконец умолк. – Целиком и полностью с вами согласен. А теперь, если не возражаете, мне необходимо повидаться с женой и дочерью.

С этими словами он начал подниматься по лестнице павильона. Рори и сэр Клод, не отставая, топали вслед за ним по сумрачным переходам. Слуги и стража расступались, едва завидя их компанию.

Окна чайной комнаты выходили на ночной город, освещённый факелами. Было объявлено военное положение, в порту и на городских стенах строились дополнительные укрепления.

В центре комнаты стоял длинный низкий стол. Казалось, тьма плотным покрывалом лежит на нескольких помаргивающих масляных лампах. Повар уже успел накрыть стол для традиционной иксонской чайной церемонии: кипящий латунный чайник, стеклянные бутылки с рисовым вином и кавой, фарфоровые пиалы.

Леандра и Франческа сидели на циновках у стола и смотрели на город. Даже в тусклом свете Никодимус поразился тому, до чего они похожи: светлая, в веснушках кожа, красиво очерченные лица, большие карие глаза. Мать и дочь. Позади каждой стояли их спутники. В глазах четырёхрукого бога рукопашной борьбы блеснул свет лампы: он поглядывал на Леандру с неподдельной заботой. В сердце Никодимуса вспыхнула гордость за дочь, сумевшую добиться подобной преданности.

Он присел к столу. Франческа держалась скованно, морщинки у глаз выдавали напряжение. Леандра, напротив, была непринуждённа, её взгляд рассеянно блуждал по комнате.

– Итак, что там у вас произошло? – спросил Никодимус.

Странно, но Франческа посмотрела сначала на Леандру, затем – на Холокаи, который вернул ей понимающий взгляд.

– Я вошла в контакт с контрабандистом, промышляющим продажей богозаклинаний из Империи, – без околичностей вступила Леандра. – Встретилась с ним этим вечером, надеясь сделать из него своего шпиона. Вместо этого мужик едва меня не прикончил. По-моему, он и был имперским шпионом.

– Не просто шпионом. Это сам Лотанну Акомма, – добавила Франческа и в двух словах описала, как тот ушёл от неё и как появились имперские корабли. – Мои люди доложили, что у всех ветряных магов, погибших в окрестностях Малой Священной заводи, имеется на бедре татуировка идеального круга.

– Такая же, какую мы нашли на трупах на Гребне? – переспросил Никодимус.

– Она есть и на тех, кто нападает на мелких богов, – ответила Леандра. – Теперь понятно, почему их атаки по большей части не увенчались успехом. Мы-то решили, что они недооценили силу божеств, но всё не так. Это же имперцы. У себя, под защитой метазаклинаний тётушки Вивиан, чарословы куда могущественней. К твоим же метазаклинаниям они не приспособились и не знали, что окажутся здесь такими слабыми.

– Но зачем им вообще было нападать на эту мелюзгу? – удивилась Франческа. – Существенного урона Лиге этим не нанесёшь, а себя выдашь с головой.

– Ходят слухи о некой болезни, распространяющейся среди мелких богов, – пояснила Леандра. – Вроде бы от неё погиб бог Баньянового квартала. Кроме того, я своими глазами наблюдала страдания жалкого божка Барувальмана. Стоило мне до него дотронуться, как он развалился. Поговаривают, эту божью немочь якобы насылает демон, поселившийся в заливе, но мне видится здесь ручка тетушки Вивиан.

– Полагаешь, имперские чарословы привезли на Иксос заклинание, с помощью которого они уничтожают и собственных богов? – сообразил Никодимус.

– Ну да, – кивнула Леандра. – Думаю, что прежде чем на нас напасть, Лотанну добывал богозаклинания из наших же божеств. Усиливал собственных чарословов, а заодно получал богозаклинания на продажу, разыгрывая передо мной контрабандиста.

– Но зачем, ради пылающих небес, ты пыталась купить богозаклинания, зная, что они контрабандой вывезены из Империи? – удивился Никодимус.

– Затем, чтобы лучше исполнять обязанности хранительницы Иксоса.

– А сверх того никаких обязанностей у тебя случайно не появилось? – Франческа заёрзала, сидя на пятках.

Впервые за всё это время в глазах Леандры мелькнуло некоторое сомнение. Прищурившись, она посмотрела на мать.

– Что ты имеешь в виду?

Франческа промолчала.

– Объясните же мне, что происходит? – рассердился Никодимус.

Повисло тяжёлое молчание.

– Ничего, просто так спросила, – ответила Франческа. – Я согласна с Леа. Если империя начнёт охоту на мелких богов, это заставит многих потерять веру, а без молитв наш пантеон не сможет нас защитить. Кроме того, возникает вопрос, для чего Лотанну продавать Леа богозаклинания.