Он надавил педаль сцепления, и фургон поехал быстрее.Стрелка спидометра зашла за пятьдесят.

Сопляк удивился, потом задумался, потом обозлился.

– Что ты делаешь? Я же сказал тебе – выметайся! Ты что,хочешь собирать свои кишки в канаве?

– Возможно, – ответил Хоган. Он продолжал давить на газ.Стрелка дрожала уже около отметки «70». Фургон преодолевал одну дюну за другойи трясся, словно больная собака. – Чего тебе надо, сосунок? Сломать шею? Мнедля этого достаточно крутануть руль. Я привязался ремнем, а ты нет, как язаметил.

Серовато-зеленые глаза юнца теперь расширились, в нихсверкнула смесь страха и злости. «Тебе же сказали выметаться, – говорили этиглаза. – Так и должно было быть, раз я выставил нож, – неужели ты не знаешь?»

– Ты не разобьешь машину, – произнес парнишка, но Хоганрешил, что это он сам себя уговаривает.

– Почему бы и нет? – Хоган обернулся к юнцу. – В концеконцов, я всегда смогу уйти, а фургон застрахован. Ты проиграл, жопа. Какпо-твоему? – Ты, – начал мальчишка, но тут его глаза расширились, утративвсякий интерес к Хогану. – Берегись! – взвизгнул он.

Хоган бросил взгляд вперед и увидел, как из мглы надвигаетсячетыре громадные белые фары. Это была цистерна, видимо, с бензином илипропаном. Сирена оглашала воздух, словно крик гигантского разозленного гуся:ГА! ГА! ГА-А-А!

Фургон съехал в сторону, пока Хоган вел переговоры смальчишкой; теперь он перегораживал дорогу. Хоган резко рванул руль вправо,зная, что это ничего не даст – слишком поздно. Но и приближающийся грузовикдвигался, пытаясь уйти вбок, как и Хоган, когда он расходился мс «линкольном».Две машины танцевали в тучах песка в опасной близости друг от друга. Хоганопять почувствовал, как правые шины вгрызаются в песок, и понял, что теперь, наскорости семьдесят километров в час, ему уже не удастся удержать фургон наасфальте. Когда громада цистерны проползла мимо (на ее борту была виднанадпись: «КАРТЕР – ОРГАНИЧЕСКИЕ УДОБРЕНИЯ»), он почувствовал, что рулевоеколесо перестало слушаться его и все больше тянет вправо. И краем глазазаметил, что юнец с ножом наклонился к нему. «Что с тобой, ты что, спятил? –хотелось ему заорать, но это был бы дурацкий вопрос, даже если бы было времяего произнести. Ясное дело, сопляк спятил – стоило только всмотреться в этисеровато-зеленые глаза. Хоган сам спятил, впустив его в машину, но не в этомтеперь дело; он столкнулся с ситуацией, из которой требовалось найти выход, ине мог позволить себе роскошь считать, будто все это происходит не с ним, дажена секунду, иначе завтра его найдут с перерезанным горлом и с пустымиглазницами, потому что глаза успеют выклевать ястребы. Это происходило на самомделе.

Юнец пытался всадить нож в шею Хогану, а машинараскачивалась, все сильнее увязая в засыпанной песком канаве. Хоган уклонилсяот ножа, выпустив руль из рук, и считал уже, что ему повезло, но тутпочувствовал, как теплая кровь стекает по горлу. Нож расцарапал правую щеку от челюстидо виска. Он размахивал правой рукой, пытаясь перехватить запястье мальчишки, итут левое колесо фургона наскочило на камень размером с телефонный автомат, имашину подбросило так высоко, как в кинотрюках, которые, несомненно, любил этотсопляк. Она продолжала двигаться в воздухе, вращая всеми четырьмя колесами, всееще со скоростью пятьдесят километров в час, и Хоган ощутил, как ременьбезопасности больно врезался ему в грудь и живот. Как и в прошлой катастрофе ввоздухе, Хоган не сознавал, что все это происходило на самом деле.

Мальчишку, который все еще держал в руке нож, подбросиловерх. Голова его ударилась о крышу, когда верх и низ фургона поменялисьместами. Хоган видел, как тот нелепо размахивает левой рукой, и с удивлениемсообразил, что мальчишка все еще пытается ударить его. Он действительногремучая змея, это была правда, но у него никто не отцеживал яд.

Тут фургон ударился о твердую землю пустыни, багажные полкисорвались, и юнец снова ударился головой о крышу, на сей раз гораздо сильнее.Нож выскользнул у него и руки. Шкафчики в задней части фургона раскрылись,папки с образцами и лазерные считывающие устройства рассыпались по полу. ДоХогана донесся невообразимый визг – крыша «доджа» долго царапала каменистуюземлю на противоположном конце кювета, и он подумал: «Вот что происходит внутриконсервной банки, когда ее открывают ножом».

Ветровое стекло провалилось внутрь, усеянное миллионамизигзагообразных трещин. Хоган закрыл глаза, прикрыл лицо руками, а фургон попрежнему катился, пока не разбилось боковое стекло со стороны водителя и непосыпались камешки и пыль и снова не задрался нос. Фургон покачался, будтособирался опрокинуться в сторону парнишки… и затих.

Хоган секунд пять сидел неподвижно, закрыв глаза, уперешисьв подлокотники и чувствя себя так, как капитан Керк после атаки на Клингон вфильме «Взвод». Он отметил про себя, что на колени ему сыплется грязь, битоестекло и что-то еще, но не понимал, что именно. Он ощущал, что ветер наноситтучи пыли сквозь выбитые окна.

Потом его внимание привлекло что-то быстро движущееся. Этабыла мешанина из белой кожи, бурой земли, ободранных пальцев и красной крови.Это был кулак, и он угодил Хогану прямо в нос. Боль была невыносимой и резкой –будто кто-то выстрелил из ракетницы прямо перед глазами. На мгновение все передглазами расплылось в огромную белую вспышку. Не успел он опомниться, как пальцыюнца сжались у него на горле, так что невозможно стало дышать.

Мальчишка, мистер Брайан Адамс из Ниоткуда, США, перегнулсячерез широкий подлокотник между сиденьями. Кровь из дюжины ран на головестекала у него по щекам, лбы и носу, словно индейская боевая окраска.Серо-зеленые глаза с безумной яростью уставились на Хогана.

– Посмотри, что ты наделал! – вопил сопляк. – Посмотри,сволочь, что ты сделал со мной!

Хоган попытался высвободиться и смог перевести дыхание,когда хватка мальчишки на мгновение ослабла, но, поскольку он по-прежнему былпристегнут ремнем, двинуться ему было некуда. Мгновение спустя руки мальчишкиснова сошлись у него под подбородком, и на сей раз большие пальцы впились вдыхательное горло, отчего он стал задыхаться.

Хоган пытался высвободить свои руки, но пальцы юнца,жесткие, как прутья тюремной решетки, мешали ему. Он пытался отодвинуть егоруки, но они не поддавались. Теперь был слышен другой ветер – высокий, ревущийзвук в его собственном мозгу.

– Посмотри, что ты наделал, кретин! Я истекаю кровью! –донесся голос паренька, но откуда-то очень издалека.

«Он убивает меня, – подумал Хоган, и какой-то голосокответил: „Конечно, отсоси, дорогой“.

Это вернуло его прежнюю злость. Он нащупал то, что у негобыло на коленях, кроме грязи и стекла. Это оказался бумажный мешок с каким-тообъемистым предметом внутри – Хоган не помнил, каким. Зажав его в руке, ондвинул мальчишку снизу в челюсть. Раздался глухой стук. Мальчишка завизжал отвнезапной боли и, разжав пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в горло Хогана,отлетел назад.