– Видите?

– Да, – сказал Хоган. Он поставил Зубы обратно на прилавок.Там они неподвижно стояли на оранжевых ножках.

Скутер просунул толстый ноготь между сжатыми левымикоренными зубами. Челюсти разошлись. Одна оранжевая ножка приподнялась изадумчиво сделала полшага вперед. Затем Зубы остановились и завалились набок.Кусачие Зубы уперлись в заводной ключик, изображая кривую, бестелесную ухмылку.Через полминуты громадные челюсти медленно защелкнулись. И все.

Хоган, который никогда в жизни не испытывал предчувствий,вдруг ощутил абсолютно четкое видение – жуткое и неприятное одновременно.Пройдет год, этот человек уже восемь месяцев будет в могиле, и если кто-товыкопает его гроб и снимет крышу, то увидит точно такие же зубы, сверкающие наего высохшем мертвом лице, словно эмалированная дверца.

Он заглянул Скутеру в глаза, сверкающие, словно изумруды втусклой оправе, и вдруг понял, что дело не в том, хочется ли ему убратьсяотсюда; убираться надо.

– Ладно, – сказал он (искренне надеясь, что Скутер непротянет руку для пожатия), – мне пора. Всего хорошего, сэр.

Скутер действительно протянул руку, но не для пожатия. Онобернул Кусачие Зубы резиновой лентой (Хоган не понял, зачем – они ведь неработали), поставил их на картонные ножки и подтолкнул через замызганныйприлавок.

– Спасибо, – сказал он. – И возьми эти Зубы. Бесплатно.

– О-о… спасибо, но я не могу…

– Можешь, – отрезал Скутер. – Возьми, дашь своему пацану. Оних с удовольствием поставит себе на полку, хоть они и не работают. Я-то знаюмальчишек. Троих вырастил.

– Откуда вы знаете, что у меня сын? – вырвалось у Хогана.

Скутер оскабился. Эта ухмылка была исполнена ужаса ипатетики одновременно.

– У тебя на лице написано, – сказал он. – Давай, бери.

Ветер усилился настолько, что стены дома застонали. Песок билсяв окна, словно снежная крупа. Хоган взял Зубы за тонкие ножки, снова удивившисьих тяжести.

– Вот, – Скутер протянул бумажный мешок, такой же помятый исморщенный, как его лицо. – Положи их туда. Если положишь Зубы в карман, онитам поломаются.

Он положил мешок на прилавок, как бы понимая, как не хочетсяХогану прикасаться к собеседнику.

– Спасибо, – сказал Хоган. Он сунул Кусачие Зубы в мешок искатал его. – И от Джека спасибо – это мой сын.

Скутер улыбнулся, обнажив ряд зубов, таких же железных (ноотнюдь не таких больших), как те, что в мешке.

– Рад был помочь, мистер. Будьте осторожны, пока не кончитсяветер. Когда спуститесь с гор, будет спокойнее ехать.

– Я знаю. – Хоган прочистил горло. – Еще раз спасибо.Надеюсь, вы скоро… гм… выздоровеете.

– Было бы неплохо, – спокойно произнес Скутер, – но вряд ликарты так выпадут, как по-вашему?

– Г-м. Ладно. – Хоган с отчаянием понял, что не знает, какрасстаться. – Берегите себя.

Скутер кивнул:

– Вы тоже.

Хоган отступил к двери, распахнул ее и еле удержался наногах – таким сильным был ветер, чуть не расплющивший его о стенку. Мелкийпесок засыпал ему лицо, и он зажмурил глаза.

Закрыв за собой дверь, Хоган натянул ворот спортивной курткина нос, спустился со ступенек и направился к своему «доджу»-фургону, которыйстоял возле заправки. Ветер трепал ему волосы, а песок стегал по щекам. Онсобирался открыть дверь, когда кто-то тронул его за руку.

– Мистер! Эй, мистер!

Он обернулся. Это был белобрысый парнишка с бледным крысинымличиком. Одетый в майку и выцветшие джинсы, он ежился на ветру. Поодаль миссисСкутер тащила на цепи облезлого зверя к задней двери магазина.Волк-миннесотский койот походил на изголодавшегося щенка немецкой овчарки,притом из малорослого помета.

– В чем дело? – спросил Хоган, прекрасно зная, в чем.

– Вы меня не подвезете? – мальчишке на ветру приходилоськричать.

Хоган вообще-то никого не подвозил – после одного случаяпять лет назад. Он подобрал девушку на окраине Тонопы. Стоявшая у обочиныдевушка походила на несчастное дитя с печальными глазами на плакатах Детскогофонда, у которого мама и единственный друг погибли в одном и том же пожаре снеделю назад. Однако, когда она очутилась в машине, Хоган заметил позеленевшуюкожу и сумасшедшие глаза наркоманки со стажем. Впрочем, было уже поздно. Онанаправила ему в лицо пистолет и потребовала бумажник. Пистолет был старый иржавый, рукоятка его была обмотана изодранной изолентой. Хоган сомневался,заряжен ли он вообще и сможет ли выстрелить, но… у него были жена и ребенок вЛос-Анджелесе, да если бы он и был холост, стоило ли рисковать жизнью ради стосорока долларов? Он так не думал даже тогда, когда только начал осваиваться нановой работе и сто сорок долларов значили для него гораздо больше, чем теперь.Он отдал девице бумажник. К тому времени рядом с его фургоном (тогда это был«форд-эконолайн», нее шедший ни в какое сравнение с нынешним «доджем» XRT),остановился грязный синий «Шевроле» с ее приятелем за рулем. Хоган попросилдевицу оставить ему права и фотографию Литы и Джека. «Отсоси, дорогой», –сказала он и изо всей силы ударила его по лицу его же собственным бумажником, апотом выскочила и перебежала в синюю машину.

С голосующими лучше не связываться.

Но буря становилась все сильнее, а у мальчишки даже курткине было. Что ему сказать? Отсоси, дорогой, заползи под камень со всеми прочимиящерками, пока ветер стихнет?

– Ладно, – произнес Хоган.

– Спасибо, отец! Большое спасибо!

Подросток подбежал к пассажирской двери, дернул ее, увидел,что она заперта, и остановился в ожидании, пока его впустят, втянув голову вплечи. Ветер парусом надувал майку у него на спине, обнажая худую прыщавуюкожу.

Направляясь к водительской двери, Хоган оглянулся на«Придорожный бакалейный и зоологический магазин Скутера». Хозяин стоял у окна,наблюдая за ним. Он поднял руку в торжественном приветствии – ладонью наружу.Хоган помахал в ответ, вставил ключ в замок и повернул. Открыв водительскуюдверь, отпустил фиксатор и жестом пригласил парнишку.

Тот сел и с трудом, двумя руками, закрыл дверь. Завывающийветер слегка покачивал фургон.

– Ого! – прохрипел мальчишка и пятерней пригладил волосы(шнурок он потерял, и теперь волосы беспорядочно болтались по плечам). – Ну ибуря! Что надо!

– Да, – сказал Хоган. Между двумя передними сиденьями былподлокотник – в инструкциях он называется капитанским мостиком, – и Хоган сунулбумажным мешок в одно из его отделений. Потом повернул ключ зажигания. Двигательсразу же заработал с добродушным урчанием.