Здесь вокруг лес», – удивилась я. «Да прямо в лесу и живут, – отчего-то вздохнул Леха и уставился на шнуровку. – Слушай, не носи такие сарафаны. Невозможно же».

Навестить Лехиных знакомых решили в тихий час. Лесная дорога совсем заросла травой, и колеи превратились в вереницу лохматых кочек. По ним на одной ноге прыгала Анька и размахивала моим фотоаппаратом в маленьком желтом чехле.

Сережу оставили в корпусе – он еще не мог ходить на дальние расстояния, а с собой взяли Женьку, что оказалось плохой идеей. Перед выходом он зачем-то надушился своей Dolce&Gabbana, и теперь в поисках колокольчика, белой розы и жасмина на него начали слетаться местные осы, пчелы и другие насекомые. К тому же, следуя непонятно какой логике, он надел в лес шорты, тогда как в лагере ходил в джинсах.

Круто повернув за сосны, лесная дорога уперлась в деревянные ворота. Вокруг беседки бегал нетерпеливый Рибок. У самых ворот, прислонясь спинами к приколоченному к створам фанерному солнцу, уже стояли Сашка, Галя, Виталик, Леха и Ринат.

– Как в пылесос! – повторил Леха перепуганному Виталику, и тот огромными глазами покосился на ворота.

– Ай, не слушай его, – затягиваясь сигаретой, сказала Галя и помахала перед носом Виталика дымящейся спичкой, – вечно он сочиняет какие-то небылицы.

– То-то, я смотрю, ты уже в седьмой раз приезжаешь.

Леха отошел от них и постучал по запертой калитке. Она была ниже деревянных створ, но с таким же навесным замком. На калитку указывал самый длинный луч фанерного солнца.

– Поэтому я советую проходить через калитку. Во избежание непредсказуемого действия силы тяги на неокрепшие организмы.

Леха сделал страшные глаза, Виталик пискнул, но для чистоты эксперимента решил пройти со всеми через ворота. Безошибочно выбрав в связке нужный ключ, Ринат вставил его в тяжелый замок и трижды повернул. Ворота поддались не сразу. Только после того как Леха навалился на них всем своим весом, нехотя, с треском солнце разломилось пополам и створы разошлись в разные стороны. Один за другим все члены собравшегося отряда покинули «Гудрон», но ничего не случилось. Сила тяги проявляется только на расстоянии и со временем.

– Сразу направо и вдоль забора, – сказал Ринат, утаптывая у края колеи траву, и первым нырнул в непроходимый бурьян.

Женька схватил меня за руку и показал на высокую полынь, которая сомкнулась за спиной Рината:

– Но там же нет дороги!

– Пойдешь последним – и будет, – крикнул уже слившийся с зеленью Ринат.

За ним в бурьяне скрылся Леха, за Лехой Сашка, Виталик, Галя и Анька, а я пошла последней в паре с Женькой, потому что кому-то надо было следить, чтобы на него не село какое-нибудь насекомое.

Под ногами хрустели ветки, временами начинало хлюпать, где-то за забором журчал ручей. Женька шел медленно, раздвигая руками траву, которая даже Лехе местами была по пояс, и внимательно смотрел под ноги. Мы отстали уже на добрую сотню метров, но подгонять его было бесполезно.

– Стой! – вдруг сказал Женька и поманил сзади себя рукой. – Подойди ко мне.

Я обошла его, и он, не двигаясь с места, крепко схватил меня за руки.

– Только не уходи, – сказал Женька и осторожно прижал меня к себе. – Хочешь, я буду каждое утро делать из тебя Мадонну?

Я отстранилась и заглянула в его глаза. Все как обычно: взгляд абсолютно сумасшедшего человека.

– Если ты сейчас уйдешь, я умру, – шепотом сказал Женька и зажмурился.

Из-под темных ресниц выкатилась крупная слеза, брови поползли вверх, и показалось, что он сейчас закричит.

– Сними ее с меня, – выдавил из себя Женька и прижал меня еще крепче.

– Женя, кого ее? Осу? Пчелу? Самку богомола?

– На ноге, – тихо, но как можно отчетливее произнес Женька.

Я опустила глаза и сквозь рваную сетку травы увидела лягушку. Она сидела на Женькиной кроссовке от Lacoste и передними лапками прикрывала зеленого крокодильчика. Я не боялась лягушек так панически, как Женька, но брать ее в руки было все равно противно, а стряхнуть ее Женька не мог. В таком случае лягушка могла прыгнуть ему на голое колено, а это привело бы к обширному инфаркту.

Растрещавшиеся вокруг кузнечики совсем заглушили удаляющиеся голоса, а мы так и стояли, обнявшись в высокой траве, и не знали, что делать.

Через какое-то время, которое показалось вечностью, в этой странной позе нас увидел Ринат, который, дойдя до конца бурьяна, не досчитался двух членов отряда и решил вернуться, чтобы посмотреть, что случилось. По свежей тропе он подошел сзади и заглянул через мое плечо.

– Внизу, – прошептала я и показала глазами в нужном направлении.

Ринат присел на корточки, и в следующую секунду что-то тяжелое приземлилось возле забора. Женька выпустил мои руки, сплюнул в полынь и, высоко поднимая колени, зашагал вперед.

– Женя, куда ты? – крикнула я. – Теперь ты должен сделать из Рината Мадонну!

Ответом стали только возобновившаяся трескотня кузнечиков и пение каких-то птиц. Ринат стоял совсем близко на узкой тропинке, обойти его было никак нельзя, и в сиюминутном порыве я качнулась и прислонилась лбом и щекой к его груди.

– Как у вас, должно быть, в отряде весело, – невесело заметил Ринат, одновременно замыслив страшную вещь – обнять меня, касаясь подбородком моей макушки, но вместо этого в последний момент возмущенно развел руками. – Как последняя баба испугался лягушки!

Стало обидно за Женьку, но еще больше за себя.

– Последняя баба? – повторила я, отстраняясь от так и не обнявшего меня Рината. – Нормальный он. Со вчерашнего дня знает, что такое нож, и верит в Бога… А с тобой, конечно же, все идеально было? Отряд при деле, порядок на этаже, и ничего-то ты не боишься?

Невидимый Леха постучал мне пальцем по макушке: «Еще спроси, какая у него была напарница, и будет полный набор идиотских вопросов». У него была напарница! Земля снова потеряла поддерживающие свойства тверди, и я схватилась за высокую траву. Лучше бы я и дальше думала, что он летчик или препод. У них не бывает никаких напарниц!

Ринат подождал, убедился, что других вопросов не поступит, и показал туда, где уже не было видно Женьки.

– Пойдем. Нам еще нужно успеть.

– На бал?

– Можно и так сказать, но больше похоже на хоровод.

* * *

В комнату вбежала радостная пионервожатая и распахнула окно. Какое все вокруг яркое и разноцветное! Белые дорожки, зеленые высокие кипарисы, за обрывом широкая синяя полоса моря. Ах, как же хочется стать капитаном парохода! Или все же пойти в летчицы? Зато есть время подумать. Она вдохнула морской воздух и закрыла