Всадник обратил свой взор туда, где на другом конце поселения находилась сугор.

– Она будет корить себя, если узнает, – с сожалением выдохнул он. – Наверняка здесь будут ловушки, Дарбис. Нам надо поторопиться, пока никто не пострадал.

***

Эрис обходила деревню по знакомой тропе, ведущей к самому священному месту для сугор. По пути туда она без устали свистела «Авем куску», но никто не отзывался ей. Как такое могло быть? Девушка не находила себе места, ведь каждому освобожденному Шуго она давала четкое поручение – куда следовать, чтобы оказаться в безопасности. Звериные следы оставляли надежду, что все-таки рок мави были здесь.

– Не нравится мне это, – обхватив себя руками, Эрис, словно неприкаянная, перемещалась меж изувеченных погоревших домов, озираясь на них так, будто наяву видела призраки прошлого. То, что раньше вызывало трепет и радость, теперь вгоняло в уныние и напоминало о страшной беде, случившейся с народом сугор.

Каин мерно вышагивал рядом с Эрис, под стать преданному Шуго. В его широкой груди, как и у всадницы, клокотали смешанные чувства.

– Я и забыла, что здесь когда-то был колодец, – вкрадчиво заговорила мидирианка, печально осматривая остатки построек. – Эти дома… я с трудом узнаю их.

Пока сугор погружалась в воспоминания, они добрели до края деревни, где по традиции приносилась жертва деве-покровительнице. Эрис обомлела и резко остановилась, взирая на пустоту вместо дивного алтаря богини. В тот миг на всадницу холодной волной накатил страх, разоружив ее перед лицом неизвестности. И смутное ощущение, что нечто подобное она уже где-то видела, исполнило ее сердце куда большей тревогой.

– Каин, не двигайся! – с предостережением вскинув руку, она преградила путь рок мави. – Стой здесь.

Оглядевшись, Эрис нашла небольшой камень, уместившийся в ее ладони, и, сделав несколько шагов, присмотрелась. Сразу было не разглядеть, но нечто прозрачное, словно паутина, слабо блестело в лучах солнца. Такую мелочь и не заметишь сразу. Сугор сжала вспотевшими пальцами камень, а затем бросила его в самый центр. Как только он коснулся земли, тонкие нити затрещали, раздался щелчок и несколько снарядов прилетели из ветвей деревьев, глухо вонзившись рядом с булыжником.

Отпрыгнув от неожиданности, Каин заворчал, закрутился вокруг Эрис, точно задавая ей вопрос – как? Откуда она узнала, что там будет ловушка?

– Цитри всемогущая, – изумленно прошептала девушка и накрыла губы пальцами. – Ты не поверишь, Каин, но я видела это во сне. Однажды. Только со мной был Диас и… эти стрелы… они не промахнулись.

Лев с восторгом округлил глаза, словно перед ним стояла не обычная сугор, а настоящая провидица. У рок мави даже шерсть встала дыбом.

– Этот сон был самым страшным из всех… И вот он происходит наяву. Но что еще страшнее, – мидирианка сглотнула вязкий ком, и продолжила, – Ишигура тоже нет. Мне не принести жертву… А другие рок мави…они…

– Эрис! – знакомый голос окликнул ее, и девушка выдохнула с облегчением, когда заметила приближающихся Рена и Дарбис. – Будьте осторожны!

– Мы уже знаем, Рен, все в порядке, – уверила его сугор, указав на сработавшую ловушку.

– Проклятье, – выругался аииритянин, подступил к стрелам и, достав одну из них, изучил ее. – Она смазана ядом неисцелимости. Дело рук охотников на Шуго. По пути к вам мы обезвредили еще несколько таких же.

У Эрис дрогнули колени, и она, побледнев, осела вниз. Кровь застучала в висках, во рту пересохло.

– Я была не готова к такому, – почти беззвучно слетело с ее уст. – Я отказываюсь верить…

– Ты не виновата. Ты не могла знать, что их тут поджидают, – попытался успокоить воин, но сугор была безутешна.

– Сначала Диас попал к Бриваре, сейчас алтарь Цитри исчез, и все рок мави, которых мы освободили, снова в плену! В чем я только не виновата, Рен! Не слишком ли много потерь и ошибок? Ох, Цитри… И почему именно мне выпала участь спастись из всех сугор? Лучше бы Ди остался человеком… Он бы наверняка придумал, что делать.

– Мы все когда-нибудь ошибаемся, Эрис, – спокойно заметил аииритянин, присев напротив нее. – А если ты вдруг забыла, то перед тобой наглядный пример человека, заставившего драться двух друзей. А ведь тогда эта идея казалась мне приемлемой.

– Ты пытался помочь, – устало посмотрела на него сугор.

– И ты тоже, – юноша положил руку на ее похолодевшие пальцы. – Наша война еще не проиграна. Пускай все кажется безнадежным и все твои планы порушились, но… Мы еще живы. А значит, можем что-то изменить.

– Ты так легко говоришь об этом, потому что сам никогда не губил жизни других, не обрекал их на страдания! Тебе не понять меня, Рен!

Эрис отвернулась, пряча слезы. Всадник все же не покинул ее, а спустя время нерешительно заговорил снова.

– Когда-то в детстве из-за меня мог погибнуть мой сводный брат, – осторожно подбирал слова аиинитянин. – Он заплатил немалую цену, искупая ошибку, которую допустил… я. Это был тот самый случай, когда мой план не сработал, но исправить уже ничего было нельзя.

Сугор безучастно буравила взором пепел под ногами, а Рен продолжал.

– Я проклинал себя день за днем после случившегося. Жизнь моего брата, да и моя тоже, уже никогда не могли бы стать прежними. Я думал, что все кончено, и больше нет для меня места в Синем лепестке. Я ждал изгнания.

– Изгнания? – ожила Эрис, поразившись суровости законов северных народов.

– Да. В ту зиму, как мне казалось, я потерял себя и лучшего друга. Но когда брат поправился, то мы встретились с ним, и я ждал чего угодно, но только не его извинений.

– Он извинился перед тобой?

– Меня это тоже поразило. Брат с самого начала не считал, что все случилось по моей вине. Он сказал: «Никто не властен над судьбой. А твой план был превосходен.»

Девушка, затаив дыхание, слушала аииритянина.

– Меня оправдали, – подвел черту в своей повести он. – Видишь, как по-разному мы смотрим на мир? Ты освобождаешь свой народ, пытаешься спасти Диаса и снять проклятье. За что можно осуждать тебя? На тебе тяжкая ноша, Эрис, и я не берусь даже вообразить, каково это – быть тобой. Но нет безошибочных стратегий и идеальных тактик, – всадник ободряюще сжал руку сугор. – Не все потеряно. Нужно только переступить через себя и попробовать снова. И снова. И так, пока не найдешь лучшее решение.

– Мои жалкие потуги превратятся в бесконечный цикл проб и ошибок.

– Но это лучше, чем бездействие, – склонился к девушке он, заглядывая в ее большие зеленые глаза. – Диас ждет. Все рок мави ждут. Путь освободителей