Два парня всю ночь просидели возле Лайонела, а он пил иплакал. Наутро его посадили в самолет. Он выжил во Вьетнаме, отснял большечетырех сотен короткометражных фильмов, чтобы показать в Штатах; многие из нихпотом разошлись по всему миру.

А его брат сумел продержаться здесь всего девятнадцать дней.Несправедливо. Но на войне нет места справедливости… Здесь все так, как быть недолжно: крысы, болезни, раненые, плачущие дети.

Лайонел словно контуженный вышел в Лос-Анджелесе изсамолета. Он никогда больше не увидит брата. У Лая был трехнедельный отпускперед Германией, и кто-то отвез его домой, примерно так КС он чувствовал себяпосле смерти Джона и сейчас окаменел, как тогда, два года назад.

Лайонел нажал на кнопку звонка; у него не было ключей. Отецоткрыл дверь и молча смотрел на него. Тэйеры уже получили извещение, и все былив сборе, кроме Ванессы – она прилетит днем.

Похорон не будет: они не получили тело Грега, толькотелеграмму.

Лайонел тоже смотрел на Варда, а тот вдруг душераздирающезастонал, и отец с сыном упали в объятия друг друга. Было облегчение, –Лайонел выжил, и было великое горе – Грег мертв. Вард повел сына в дом, обадолго плакали. Лайонел обнимал его как ребенка, а Вард оплакивал своегомальчика, любимого сына, на которого возлагал столько надежд, свою футбольнуюзвезду. Теперь его нет. Нечего даже похоронить. Вообще ничего. Осталась толькопамять.

Несколько дней все ходили, как деревянные. Лайонел толком непонял, кто приехал – Вэн или Вэл. Грега нет. Грега никогда больше не будет. Ихосталось четверо.

Они заказали заупокойную службу в первой Пресвитерианскойцеркви Голливуда, на которую пришли все школьные учителя. Вард с горечью думал,что если бы те сволочи в Алабаме оставили его сына в команде или хотя бы вуниверситете, он был бы жив. Но ненависть не помогала. Грег сам виноват, чтоего исключили. Но кто виноват, что он убит? Кто-то должен же быть виноват?Разве нет? Священник что-то монотонно бубнил, произносил имя сына, нопроисходящее казалось нереальным, а потом, выйдя из церкви, они стояли,принимали чьи-то соболезнования, и не верилось, что Грег умер и они никогда егобольше не увидят. Вард в тысячный раз смотрел на Лайонела, будто хотелубедиться, что он еще жив. И девочки тоже. Но уже ничего не изменить. Одного изних нет. Он ушел в вечность.

Спустя несколько дней после поминок Ванесса вернулась вНью-Йорк, а Вэл переехала к себе. Лайонел большую часть времени проводил вродительском доме в полном одиночестве. Родители заняты на съемках, Эннучилась, а Лая как магнитом тянуло к комнате Грега. Он вспомнил дни, когда онидружили с Джоном, теперь оба ушли… и снова вместе… в никуда… Все казалосьнастолько невообразимым, что хотелось кричать.

Пару раз Лайонел выезжал подышать свежим воздухом. Старый«мустанг» стоял там же, где он оставил его, уезжая во Вьетнам. Автомобиль Грегатоже здесь, но он не мог заставить себя сесть в него. Машина казаласьсвященной, и даже от одного ее вида щемило сердце.

Однажды днем Лайонел выехал из дома на красном «мустанге»;до отъезда в Германию оставалась неделя, и он решил где-нибудь пообедать, апотом вернуться домой. Он припарковался у закусочной, заметил серый«роллс-ройс», подумал, что где-то уже видел его, но не вспомнил где и прошелмимо. Сел у стойки, заказал гамбургер и кока-колу, а потом глянул в зеркало ивыпрямился. В зеркале отражались его младшая сестра и пожилой мужчина. Онидержались за руки и только что поцеловались. Энн пила молочный коктейль, а ееспутник делал вид, что прихлебывает сладкий напиток. Они засмеялись и еще разпоцеловались. Лай похолодел: мужчина был примерно в возрасте Варда. Лайонелхотел получше рассмотреть его, но боялся выдать себя. Внезапно он вспомнил, ктоэтот человек. Отец ее подруги… Как ее зовут?.. Салли… Джейн… Гейл! Да, это он.

Когда парочка уходила, мужчина обнял девушку, они опятьпоцеловались, потом еще раз, уже на улице. Не заметив Лайонела, двое уселись вмашину, их губы снова встретились, а потом они исчезли из поля его зрения.Лайонел забыл о гамбургере, аппетит пропал начисто. Он оставил деньги на стойкеи помчался домой. Когда он вернулся, Энн уже поднялась к себе и закрылась вкомнате; Фэй и Вард тоже были дома. Вид Лайонела был ужасен, он вообще сталпохож на привидение, однако никто в семье в эти дни лучше не выглядел. Все былив трауре по Грегу. Вард внезапно состарился – в пятьдесят два года, самая яркаяего надежда погасла. Фэй казалась усталой и страшно бледной. Но на Лайонелевообще лица не было. Он боролся с собой: сказать родителям или нет? На них итак свалилось столько горя, да и с Энн они намучились в свое время.

– Что-то случилось, дорогой? – спросила Фэй. Вардс отчаянием взглянул на сына, и Лайонел решил промолчать – не стоит добавлять…А если Энн снова убежит? На этот раз он не сможет остаться и искать ее пятьмесяцев, как тогда с Джоном. Он глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула,растерянно глядя на родителей, потом встал, прикрыл дверь и оглянулся. Скрыватьбыло бессмысленно. Родители явно поняли: случилось что-то серьезное.

– Что, Лай? – Фэй испуганно смотрела на него. Откого на этот раз удар? От Ванессы из Нью-Йорка?.. Вэл?.. Энн?..

И он решился.

– Это Энн. Я видел ее сегодня днем… В компании с…

Его сердце перевернулось, когда он снова вспомнил лицо тогочеловека. Мужчина был старше Варда. Легко представить, что он с ней выделывал.

– Гейл? – Фэй занервничала. Они не указывалидочери, с кем дружить. Гейл казалась приличной девочкой, ее отец тоже внушалдоверие; подруги вместе ходили в школу… Но следующие слова Лайонела насторожилиее.

– С ее отцом, мама. Они сидели в забегаловке,целовались и держались за руки.

Вард выглядел так, будто его ударили кулаком в челюсть. Ононемел. Фэй уставилась на Лайонела, не веря услышанному.

– Это невозможно. Ты уверен, что там была Энн? –Он медленно кивнул. – Но как такое может быть?

– А ты сама ее спроси.

Сердце Фэй остановилось. Ведь Энн часто оставалась в домеГейл, а она никогда ни о чем не спрашивала дочь. А если в это время Гейл небыло с ними? А может, еще хуже, если была… А вдруг мужчина психически больной…Фэй заплакала и вскочила на ноги.

– Сейчас я доберусь до нее… Но Вард схватил ее за руку.

– Сперва давайте все успокоимся, не то дело можетобернуться большой бедой. – Он виновато посмотрел на сына в надежде, чтотот ошибся. Еще одной трагедии случиться не должно. Энн всего семнадцать. Исейчас ее еще труднее контролировать, чем в четырнадцать.

Фэй повернулась к мужу и твердо посмотрела на него.

– Я думаю, нам надо с ней поговорить.

– Прекрасно, поговорим. Но никаких обвинений.

И Фэй с самыми лучшими намерениями постучала в дверь дочери.Но при виде лица матери Энн поняла – удар нанесен, и спустилась вслед за ней поступенькам в полном ошеломлении.