– Элли, иди, – сказал Луис. – С тобой все будет в порядке.

– Со мной все будет в порядке, – повторила она. – А как жеты? Папа, а как же ты?

Оч??редь пришла в движение. Люди шли на посадку на 727-й,Речел взяла Элли за руку, но за мгновение до того, как она растворилась влюдской массе, глаза девочки остановились на Луисе.., и Луис вспомнил, какторопилась Элли, когда улетала в Чикаго в прошлый раз: «Пойдем.., пойдем..,пойдем…»

– Папочка.

– Иди, Элли. Пожалуйста.

Речел посмотрела на дочь и словно в первый раз заметила ееиспуганный взгляд.

– Элли? – позвала она, тут и Луис немного испугался. –Встань в очередь, крошка.

Губы Элли побледнели и задрожали, а потом жена и дочьисчезли, но уже там, у дверей, Элли обернулась, и Луис увидел откровенный ужас,написанный на ее детском личике. Луис помахал ей вслед рукой, подбадривая.

Но Элли не помахала ему в ответ.

Когда Луис вышел из здания аэропорта, холод нахлынул нанего. Он начал сознавать, через что ему придется пройти. Мысленно, несмотря навозбужденное состояние, которое стало еще невыносимее, чем в тот период егожизни, когда, занимаясь в институте (Луис шесть дней в неделю пил кофе с 5 утрадо одиннадцати вечера), Луис попытался еще раз все продумать, сложить отдельныечасти так, словно ему предстояло сдавать экзамен – самый важный из всех, что онкогда-либо сдавал. И он должен его сдать, получив высший балл. Луис поехал кБреверу – маленькому городку на другой стороне реки Пенобскот, за Бангором.Луис обнаружил подходящее место на противоположной стороне улицы от магазинаСкоатсона.

– Могу ли я вам чем-то помочь? – спросил продавец.

– Да, – сказал Луис. – Мне нужен фонарь помощнее и..,что-нибудь, чтоб зачехлить его, чтоб он давал узкий луч.

Продавец был маленьким, тонким человеком с высоким лбом ивнимательными глазами. Теперь он улыбался, но не по-доброму.

– Фонарик для взломщиков, приятель?

– Извините?

– Для работы в ночное время?

– Не только, – сказал Луис, ничуть не улыбаясь. – У меня нетлицензии взломщика.

Продавец замолчал, но потом решил продолжать.

– Другими словами, не суй нос не в свое дело, так? Ладно,посмотрим.., кстати вы не сможете подобрать фонарик с узким лучом, так чтолучше всего взять кусок войлока и закрыть им световой круг, а в войлокепрорезать маленькое отверстие – вот вам и узкий луч.

– Хороший совет, – сказал Луис. – Спасибо.

– Не за что. Что-нибудь еще?

– Да, пожалуй, – сказал Луис. – Мне нужны: кирка, лопата изаступ. Лопата с короткой ручкой и заступ с ручкой подлиннее. Моток крепкойверевки, футов восемь длиной, пара рабочих перчаток. Холщовый или брезентовыймешок, может, футов восемь в длину.

– Сейчас принесу, – сказал продавец.

– Мне нужно откопать баллон с ядохимикатами, – попыталсяобъяснить Луис. – Все выглядит так, словно я готовлюсь осквернить какие-томогилы, но я просто не хочу беспокоить соседей и вызывать лишние разговоры. Незнаю, удастся ли мне сделать узким луч, но я думаю, стоит попытаться. Я жедолжен попробовать. Может, все получится удачно.

– Конечно, конечно, – сказал продавец. – Лучше не совать носв чужие дела.

Луис послушно засмеялся. Он купил на 58.60 всякого барахла изаплатил наличными.

* * *

В то время, как цены на бензин начали подниматься, семьяКридов все реже и реже использовала большую машину. Иногда у нее барахлилирулевые системы, но Луис откладывал ремонт, отчасти потому, что не хотелвыбрасывать сотню долларов на ветер, но в большей мере потому, что это большаяморока… Теперь же, когда и в самом деле нужно было использовать большой, старыйдинозавр, он был не на ходу. Правда, у «Цивика» был багажник, но Луис нервничалпо поводу того, что должен будет вернуться в Ладлоу с киркой, лопатой изаступом. У Джада Крандолла хорошие глаза. Его нельзя было недооценить. Джадсразу поймет, в чем дело.

Подумав так, Луис решил, что необязательно возвращаться вЛадлоу. Луис пересек Чамберяаинский мост и, приехав в Бангор, снял номер вмотеле Ховарда Джонсона.., неподалеку от аэропорта и рядом с кладбищем«Плеасантвиев». Луис зарегистрировался под именем Джи. Джи Рамона и за комнатузаплатил наличными.

Луис попробовал вздремнуть, решив, что сможет отдохнутьздесь до наступления ночи. Он читал в какой-то Викторианской новелле: «Тяжелаяработенка предстояла ему в ту ночь…», может, даже последняя работенка в егожизни…

Но Луис тешил себя иллюзиями, что это не так.

Анонимный постоялец, он лежал на кровати в мотеле подплакатом неопределенного происхождения. На плакате были изображены суда в докена фоне старой пристани, а подпись внизу уверяла, что это сфотографированогде-то в Новой Англии. Луис лежал не раздеваясь, только ботинки снял: бумажник,деньги и ключи лежали на столе перед ним. Он заложил руки за голову. Луису былохолодно, он чувствовал себя оторванным от людей, от мест, которые когда-тосчитал привычными для себя, даже от своей работы. Может, в этом мире и не былоникакого отеля.., ни Сан Диего, ни Далласа, ни Бангкока, ни Чарлотт Амали… Луисбыл где-то в мире ином. Но вот у него родилась странная мысль: до того, как онвернется в привычные места, он увидит лицо своего сына.

План все еще прокручивался у него в голове. Луис обдумывалвсе детали, проверял план, пытаясь предусмотреть все препятствия, все слабыеместа и найти дыры. И Луис чувствовал, что на самом деле он идет по узкойниточке, натянутой над бездонной бездной. Безумно было все вокруг, и словногде-то над головой у него хлопали крылья сов, вылетевших на охоту; сов согромными золотистыми глазами. Луис сходил с ума.

Голос Тома Раша эхом отдавался у него в голове:

– О, Смерть, холодны твои руки.., я чувствую их на коленяхсвоих.., в период разлуки… А может быть, ты, Смерть, явилась ко мне?..

Безумие. Безумно все вокруг, и кольцо сжимается, надвигаетсяна него.

Он балансировал на грани реальности, изучая свой план.

Вечером, около одиннадцати часов, он вытащит сына из могилы,извлечет его тело из гроба, где оно лежит, запихнет разрезанного на куски, апотом сшитого кое-как, Гаджа в мешок и положит мешок в багажник «Цивика». Онвернет гроб на место и зароет могилу, поедет в Ладлоу, вытащит тело Гаджа измашины.., и отправится на прогулку… Да, именно на прогулку…