Элли ушла в себя, и вела себя немного странно. Несколько разза утро Луис замечал, что выражение лица девочки странно задумчиво.

«Словно у нее сработал глубоко запрятанный комплекс», –сказал он сам себе.

Елена ничего не сказала родителям, когда узнала, что вместес мамой отправляется в Чикаго, и, возможно, пробудет там до конца лета, нопрежде чем отправиться в путь, ей надо позавтракать («Кокао Беарс»). Послезавтрака она молча поднялась наверх и надела платье и туфли, которые выбраладля нее Речел. Фотографию с Гаджем, сидящим на санках, она потащила с собой ваэропорт. Она спокойно сидела на одном из пластиковых кресел в зале, пока Луисотстоял очередь и, наконец, получил их билеты, грузовые и посадочные талоны.

Мистер и миссис Голдмены приехали за сорок минут до началапосадки. Ирвин Голдмен выглядел опрятно (даже не потел) в кашемировом пальто наподкладке, несмотря на восемнадцать градусов тепла. Он отправился к столу фирмы«Авис», сдать ключи от машины, которую они брали напрокат, а Дора Голдменподсела к Речел и Элли.

* * *

Некоторое время Луис и Голдмен просто изучали друг друга.Луис опасался, что начнется реприза о моем эго, но ничего подобного неслучилось. Голдмен удовлетворился тем, что пожал руку Луису и тихопоздоровался, растерянным взглядом наградил он своего зятя, и Луис понял, чтоэтот человек уже с утра изрядно выпил.

Они поднялись на эскалаторе и присели в зале ожидания, почтине разговаривая. Дора Голдмен, нервничая, теребила в руках роман Эрика Йонга,но так и не открыла его. Она по-прежнему немного нервно поглядывала нафотографию, которую держала в руках Элли.

Луис спросил дочь, не хочет ли она прогуляться с ним ккиоску, выбрать что– нибудь почитать, чтоб ей было не скучно на борту самолета.

Элли задумчиво посмотрела на отца. Луису это не понравилось.Он разнервничался.

– Тебе будет хорошо с дедушкой и бабушкой, – сказал он,когда они немного отошли.

– Да, – согласилась девочка. – Папочка, а я не стану какленивый офицер? Анди Пасиока рассказывал о ленивом офицере и о том, как тотходил в школу шкиперов…

– Не волнуйтесь об этом, – сказал отец. – Я позабочусь ошколе, так что ты потом без всяких проблем перейдешь во второй класс.

– Я на это рассчитываю, – серьезно заметила Элли. – Я никогдане училась во втором классе, только в первом. Я не знаю, как это: учиться вовтором классе. И, наверное, там будут задавать домашние задания?

– Все будет хорошо.

– Папа, а тебе наплевать на деда?

Луис уставился на дочь.

– Почему во всем мире именно у меня.., ты думаешь, я нелюблю деда?

Элли пожала плечами, словно это не так уж сильно иинтересовало ее.

– Когда ты говоришь с ним, ты выглядишь так, словно тебе нанего плевать.

– Элли, нехорошо так говорить.

– Извини.

Она наградила отца странным, обреченным взглядом, а потомповернулась к рядам книг: Марсер Майер, Мориц Сендак, Ричард Скорри, БеатрисПоттер и другие известные имена, в том числе доктор Сеусс. «Как эти детскиеписатели все понимают? Откуда они так много знают о детях? Что знает Элли?Какое это влияние на нее оказывает? Элли, что ты прячешь за маской, надетойсейчас на твое бледное, маленькое личико? Плевать на него.., о, Господи!»

– Могу я взять это, папочка! – девочка держала в руках книгудоктора Сеусса и еще одну книгу, которую Луис последний раз видел в раннемдетстве, – историю о Маленьком Черном Самбо и о том, как в один прекрасный деньтигры приобрели свои полоски.

«Я думал, они уже не издают эти книги», – ошеломленноподумал Луис.

– Да, – ответил он дочери, и они встали в очередь в кассу. –Твой дед и я хорошо относимся друг к другу, – сказал он и подумал об истории,которую рассказала ему его мать: если женщина по-настоящему хочет, она«находит» ребенка. Он вспомнил, как глупо и опрометчиво пообещал себе, чтоникогда не будет врать собственным детям. За последние несколько дней онпревратился в опытного лжеца, он сам это чувствовал, но он не хотел думать обэтом сейчас.

– Угу, – только и сказала Элли и замолчала. Это молчаниепоказалось Луису очень тяжелым. Чтобы разрушить его, он спросил:

– Как ты думаешь, тебе будет хорошо в Чикаго?

– Нет.

– Нет? Почему нет?

Она снова печально посмотрела на него.

– Я боюсь.

Луис положил руку ей наголову.

– Боишься? Дорогая, ты раньше не боялась летать, ведь так?

– Я не самолета боюсь, – ответила девочка. – Ты же знаешь,чего я боюсь, папа. Я видела во сне, что мы были на кладбище, на похоронахГаджа.., открыли гроб, а он – пустой. Потом, во сне, я перенеслась домой,заглянула в колыбель Гаджа, а она тоже оказалась пустой… но такой грязной!

«Лазарь шагнул вперед…»

Впервые за много месяцев Луис вспомнил предупреждениемертвого Паскова… сон, после которого у него оказались грязные ноги… простыниоказались в грязи и сосновых иглах.

Волосы на затылке Луиса встали дыбом.

– Такие сны бывают, – проговорил Луис. Голос его звучалпочти нормально. – Но они пройдут.

– Я хочу, чтобы ты улетел с нами, – сказала девочка, – иличтоб мы остались тут. Может, мы останемся, пап? Пожалуйста! Я не хочу, чтобы мылетели с бабушкой и дедушкой.., я хочу вернуться в школу. Ладно?

– Вернешься, но немного погодя, Элли, – сказал он. – Яобещаю, – он сглотнул. – Вот я улажу тут некоторые дела, а потом присоединюсь квам. Тогда мы решим, что делать дальше.

Он использовал аргумент, который был в стиле раздраженнойЭлли. Такой поворот дел мог бы обрадовать девочку, если бы она в этом что-топонимала. Но ответом ему была только пугающая тишина. Луис хотел поподробнеерасспросить дочь о ее снах, но не посмел. Элли всегда говорила ему больше, чемон рассчитывал услышать.

* * *

После того, как Луис и Элли вернулись в зал ожидания, объявилиих рейс. Открыли широкие двери, Криды и Голдмены встали в длинную очередь напосадку. На прощание Луис обнял свою жену и крепко ее поцеловал. Речел намгновение прижалась к мужу, а потом отодвинулась, чтобы он, подняв Элли, могприжать ее к своей щеке.

Элли печально посмотрела на отца.

– Я не хочу уезжать, – снова тихо сказала она и только Луисуслышал ее шепот. – Я не хочу, чтобы мамочка уезжала.