Террористы действительно выстроились в незамкнутый искаженной формы круг. Спиной ко мне стоял Дракула, полубоком – Тварь и Франки, и лицом – Мумия.

Наверное, я должна была оставаться в засаде. Запоминать и искать скрытый смысл, но не могла. Когда Волк бросил председателя к ногам своих подельников, и как только Тварь занес над ним свое оружие для нового удара, я взвилась. Взвилась как фурия.

Зубы плотно сжаты. Пальцы, объятые синим пламенем, вцепились в сталь поручней. Но я уже не видела, как плавятся недавно блестящие пластиковые панели ограждения. Не понимала, насколько мое тело на самом деле охватил огонь, а видела только издевательство.

Еще миг, и я перемахнула через ограждение. Послышался треск рвущейся за спиной материи. Крылья развернулись, позволяя спланировать позади «вампира».

Они не успели даже толком поднять на меня глаза или вскинуть оружие. Переступаю по диагонали, сначала как в танце. Потом резко закручиваюсь с максимальной скоростью, разводя руки и расправляя крылья. И подобно вихрю проношусь, отбрасывая преступников в стороны. Даже крылья могут стать оружием, если знать, как ими воспользоваться.

Ошеломить, отшвырнуть, выбить оружие.

Я не питала ложных иллюзий, что смогу противостоять пяти мужчинам с огнестрелом и серебряными пулями в честном бою. Если только не залью весь зал пламенем… Тогда может начаться пожар, и пострадают не только террористы и Вульф, но и люди, которые остались где-то в здании. Это мой последний и самый опасный козырь, а я не готова его применить.

Нужно действовать хитрее, непредсказуемее и возможно… глупее.

Быстрее всех понял, что происходит, громила Франки. Он рухнул на колено, но с рычанием впечатал кулак в пол. Что должно последовать за этим, нетрудно догадаться. Я отталкиваюсь от земли, ринувшись вперед, наклоняя корпус, как раз в тот миг, когда пол вздыбливается и разверзается, стремясь сцапать меня за ноги.

На моем пути возникает Тварь. Пошатывается, но поднимает узи. Я замедляюсь, а потом в один рывок преодолеваю разделяющее нас расстояние. Вытянутой горящей рукой обхватываю чужое запястье и сжимаю его так сильно, как могу. До хруста, до сдавленного вскрика. Оружие падает на пол и скользит в сторону по инерции. Я не могу оторвать мужчину настолько мощнее меня от земли, но могу кое-что другое…

Тяну вверх его руку вслед за собой, усиливая хватку, и тащу как привязанного. Каблуки его обуви чертят прерывистые линии на грязном полу с кучей выбоин. Я не знаю, что делать, поэтому резко заворачиваюсь в воздухе по петле, отпускаю руку и швыряю одного преступника в того, на ком маска Франкенштейна. Как в каком-то сюрреалистическом и странном танцевальном номере…

Это срабатывает, хотя бы на какое-то время. Тварь сбивает с ног Франки и валится на него сверху.

Я скорее чувствую, чем слышу или вижу, что на меня запоздало наводят оружие. Резко взмываю вверх, уходя с линии огня, и зигзагом петляю в воздухе. Нет, это совсем не похоже на танец. Скорее на дикую безумную гонку.

Прячусь за ближайшей стальной колонной, в которую попадают пули. Прижимаюсь к ней и складываю крылья. Если они вырубят меня серебром, даже на пару минут, то всему конец. И моей спасательной операции, и, возможно, мне самой. Подозреваю, что они достаточно изобретательны в подобных делах. Могут отыскать способ… «борьбы с бессмертием».

Неожиданно рука в кожаной перчатке хватаем меня за затылок и ударяет лбом о колонну. Голову тут же пронзает болью. Картинка перед глазами моргает, а потом начинает пульсировать и размазываться. Пламени больше нет.

Меня тянут за волосы и разворачивают, припирают к колонне и держат за горло рукой в перчатке. Я моргаю несколько раз и вижу перед собой искаженное ожогами и оскалом лицо – нет, называть его «вампиром» или квартероном больно много чести – кровопийцы. Сердце колотится где-то в горле, но разум быстро проясняется. Свою жертву он явно хотел оставить в сознании.

Багровые рубцы на его лице частично затянулись. Они расположены с двух сторон. На правой части лица кожа сожжена от глаза до середины головы, создавая жуткую залысину на лбу. На левой – вся щека и висок до линии роста волос. Раньше это удачно прикрывала подпаленная прядь, но теперь нет. Сброшена и эта маска. Темно-пепельные жесткие волосы хаотично торчат в стороны, как перья хищной птицы. Глаза светятся изумрудным, точно два магических омута.

У меня изо рта снова вырываются хрипы. Тело сигнализирует не только о боли, но и об опасности. Он пил кровь. Определенно, не так давно и много. Возможно, даже не человеческую, а какого-то более сильного магического существа. Иначе бы не смог выжить и начать регенерацию. Все это проносится в голове за секунду, в то время как кровопийца наклоняется ко мне, а я, насколько могу, отвожу лицо.

– Прекр-а-а-асно… Значит, та самая рыжая федеральная сучка? – меня отрывают от колонны и вновь шарахают о нее спиной под раскаты голоса Дракулы. – Так даже лучше, чем неизвестная блондиночка! Ты заплатишь за то, что сделала со мной!

Крылья смягчили удар, но хрустнули за спиной. Ноги подкосились. Мне омерзительна не только моя боль. Не только сама ситуация. Видеть его ожоги не менее омерзительно, потому что их нанесла я.

– Д-до… – я начала со сдавленного стона, но потом через силу выплюнула фразу до конца, – свадьбы заживет!

Искренне надеялась, что в его случае это значит «мать его, никогда!»

Он скалится и тянет меня за шею вверх, второй рукой срывая с плеча основательно испорченную рубашку Волчка. Мой взгляд лихорадочно мечется. Этот больной ублюдок в самом деле пытается сделать именно то, о чем я подумала?!

– Я знаю вкус крови потомков демона, народа фе-е-ей и многих других… – он хищно улыбается, стискивая руку на моем горле. – Но кто еще может похвастаться, что попробовал обжигающую кровь служителя Неба? А может… она вовсе не так опасна, как внешняя «броня»?

В следующий миг его рот широко и почти неестественно открывается. Клыки удлиняются, и я чувствую ожесточенное дыхание на коже.

«Не-е-ет!» – крик раздается лишь в голове из-за ладони, сдавливающей горло, и я судорожно зажмуриваюсь.

Хочу пропасть, раствориться. Только не это, только не так…

И вдруг понимаю, что буквально на миг меня охватывает вязкое и темное ощущение. Тянет за собой и колет иглами. Такое уже было, когда я пыталась бежать от Маркуса через пространство. Без боли, но было. И я отвечаю, хватаюсь за тьму в ответ.

Боюсь дышать и тут же выныриваю, свободно хватая ртом воздух.

Я сместилась лишь на шаг в сторону от кровопийцы. Тот удивленно понимает, что его рука сжимает сталь колонны, а несостоявшаяся жертва стоит рядом.

Резко вскидываю руку и ребром ладони бью в основание шеи, а потом делаю подсечку, заставляя его удариться лицом о неровную поверхность колонны.

– Попробуй на вкус это, хрен зубастый!

И тут же отбегаю за другую колонну, пока не началась пальба. Крылья тянут вниз. Их сломали, и я знаю, что они не восстановятся в долю секунды. А дальнейшая игра в прятки ни к чему не приведет. Ждать, пока у них кончатся патроны, будучи загнанной в угол с еще более разозленным клыкастым террористом под боком? Очень сомнительная перспектива.