Он прикурил и, скосив глаза, посмотрел на кончик своейсигареты.

Это что за вопрос – Пашу Песцива тоже до смерти интересуетсвязь его жены с оператором или он узнал что-то? Или вообще этот вопрос простони о чем?

– Я точно не знаю, это, по-моему, вообще чье-то чужое видео.А что, Паш?

– Да нет, ничего. Леш, я, собственно, почему тебе звоню…

Как обычно, в любых подковерных играх, в которые в разнойстепени играли абсолютно все, требовались конспирация и осторожность. ПашаПесцов законспирировался как следует.

– Я поговорить хотел, только в городе где-нибудь.

“В городе” означало в каком-нибудь ресторане, часа три, а тои больше, с шептанием друг другу в уши. Бахрушин терпеть этого не мог, обедалтам только с журналистами, которых невозможно было выносить “в кабинетномформате” – они, как мартышки в клетке, начинали метаться, косить глазами,бросаться на стены, рассыпать по полу пепельницы и опрокидывать чашки.

– Паш, ты приходи лучше ко мне.

– К тебе? – усомнился Песцов.

Должности у них были абсолютно равновеликие, согласноштатному расписанию. Песцов – директор дирекции развлекательных программ.Бахрушин – директор дирекции информационных. Однако согласно неписанымтелевизионным законам Бахрушин был почти бог, а Песцов – простой чиновник.Информация есть информация.

– Леш, ну в кабинете неудобно, ты же понимаешь.

– Тогда давай по телефону, – предложил Бахрушин, у которогоне было никакого резона облегчать Паше жизнь.

Вот на этом месте Песцову все должно было стать ясно ипонятно, но не стало, или он сделал вид, что не понял.

– По телефону нельзя, – сказал он приглушенно.

Бахрушин стряхнул пепел с сигареты, повернулся с креслом кокну и посмотрел.

Шел дождь – “редкое” явление для октябрьской Москвы! Он шелтак давно и нудно, что казалось, весь город канул внутрь дождевой тучи. Жить вбрюхе у тучи было нелегко и безрадостно – дождь, и серость, и мокрые зонты, исветофоры, отражающиеся в асфальте, и темнеет уже в пять, и тоска такая, чтотянет прыгнуть с какого-нибудь моста в серую, холодную асфальтовую воду.

– Паш, у меня расписание на эту неделю…

– Да мне буквально на… несколько минут.

Тут Бахрушин решил, что точно чего-то недопонимает.

– Паша, ты что? Если ты про обращение, то я не стану егоподписывать. И обсуждать не хочу. Я уже принял решение.

– Леша, ты что… по телефону?!

Бахрушин смял в пепельнице сигарету, прижал трубку ухом ивытащил из пачки следующую.

Надо же чем-то заниматься. Вот хоть курить, раз уж работатьне дают.

Время от времени все подписывали “обращения” – то кпрезиденту страны, то к премьеру, то к кому-нибудь попроще, например, кминистру печати или к председателю Российского телевидения. К премьеру ипрезиденту “обращались” с убедительной просьбой сместить министра илипредседателя. К министру – с просьбой повлиять на правительство и президента.

К председателю – с просьбой “остановить беспредел вкомпании”, улучшить, углубить, усугубить, а лучше бы всего, конечно, денегприбавить. Бахрушину ловко удавалось подписаний избегать – он точно знал, чтоденег не прибавят, а профессионализм и чувство юмора все как-то не давали емусосредоточиться на проблемах “космического масштаба”. У него полно было своихпроблем, масштаба вовсе не космического, а как раз очень приземленного – вотвчера перед вечерним выпуском зависла система “New Star”, а в ней работают всекомпьютеры, задействованные в подготовке выпуска.

Паника, катастрофа, у выпускающего инфаркт, с бумажки читатьвсе давно разучились, в глазах ужас и предчувствие конца света, и взять себя вруки никто не может. Всех в руки взял Бахрушин – и ничего. Вышли в эфир, иновости были как новости, и ведущая как ведущая, чуть бледновата только иизлишне много улыбалась.

Бахрушин понюхал дым от собственной сигареты, еще покрутилсяв кресле, удобнее устраивая спину, и прислушался к Паше в трубке.

Он гудел о том, как опасна “открытая связь”.

– Ну, тогда пока, – неожиданно решительно попрощался АлексейВладимирович, вклинившись в паузу, во время которой Песцов, специалист попаролям, явкам и конспиративным квартирам, набирал в грудь воздуху.

– Нет, как пока!.. Леш, я хотел с тобой на самом деле…поговорить.

– Ну, приходи, – с досадой предложил Бахрушин во второй разза время их плодотворной и интересной беседы. – Поговорим. Только если не прообращение.

– Да нет, – вдруг сказал Песцов, – не про обращение. ПроХраброву.

Бахрушин перестал качаться в кресле.

Храброва? Алина? Что такое с ней?

– А… что ты хотел про нее узнать?

– Я тебе скажу… не по телефону.

Дался ему этот телефон!..

Бахрушин положил трубку и подумал немного до того, какнырнуть в бездонную пропасть бумаг и компьютера.

Алина Храброва была новым сотрудником – он принял ее наработу всего месяца полтора назад, но знакомы они были давно.

Звезды такого масштаба очень медленно перемещаются потелевизионному небосклону и редко покидают свои орбиты – разве что передэпохальными событиями вроде выборов, войны или “конфликта хозяйствующихсубъектов”. Последнее стало особенно актуальным как раз в минувший год.

Новый сотрудник Алина, знаменитая ведущая новостей,узнаваемая, как циферблат часов Спасской башни в новогоднюю ночь, была иосталась “символом страны”.

Ее улыбку знали все. Ее манеру говорить – очень правильно,глядя прямо в глаза, – ее привычку наклонять голову и переспрашивать, ичуть-чуть щурить карие горячие веселые глаза изо всех сил копировали звездочкипоменьше и побледнее, и всем им это приносило успех и признание. Но онаоставалась первой, единственной, неповторимой. Все остальные дамы-ведущие нашаг от нее отставали.

Никто не знал, почему вдруг она решила поменять один канална другой. Бахрушин поймал несколько слухов – вернее, специально для негопоймали знающие люди, – внимательно изучил, оценил и отверг. Ни один из них вкачестве реальной причины не годился. Генеральный продюсер четвертого канала, скоторого она переходила на второй, тоже проявил невиданную деликатность,дескать, она просто решила поменять работу, и мы не можем ей в этомпрепятствовать, она звезда, а мы подмастерья, ремесленники и всякое такое!

Бахрушин повстречался с продюсером, тем самым, генеральнымво всех отношениях, и осторожно навел справки – с кем ему угрожает насмертьрассориться, если он пригласит Храброву на свой канал.