— Чем могу помочь?

— Он способен, в той или иной мере, на ментальный контакт не только с Океанесом, но и с собственным дитём.

— То есть с животным, — уточнил Куприянов.

— Верно. Мне нужны и Вилианы, и Верпы, с десяток первых, и пару экземпляров вторых. Попробую использовать их сознание как рычаг. Идея не ахти, но выхода другого не вижу. Элан может легко соскользнуть назад в Океанес, а тогда всё, конец… скорее всего…

Бедная Саша выпалила всё это на одном дыхании, постоянно запинаясь, но, на удивление, аргументы возымели действие:

— Никаких проблем, сейчас же организую доставку по воздуху.

— Спасибо.

Трубка замолчала, но комнату заполнили хлопки — Амма за спиной аплодировала, хватая восторга через край, как плохая актриса:

— Браво! Браво! Какой титанический размах мысли! Какое глубокое осознание проблемы — перерезать провода бомбы наугад! Авось не рванёт?!

— Лучше помолчи.

* * *

Александра ждала у посадочной площадки. Винтокрылая машина, взбаламутив воздушными потоками безупречно гладкую поверхность озера и распугав всех рыб, коснулась размеченной площадки. Из распахнутых дверей выскочили рабочие: у одного в руках небольшая клетка, у второго прозрачный «аквариум», в котором беспокойно трепыхались бабочки.

Приняв долгожданную посылку, куратор стремглав бросилась внутрь, не очень обращая внимания на неудобства, которые её марш-бросок доставлял встречным. Тяжелые клети качались как на качелях в её руках, ещё больше растревожив обитателей, и Полякова чертыхалась на свою недогадливость — надо было взять тележку, но вконец измученный разум уже решительно не желал напрягаться.

Он почувствовал кого-то…Кого? Самого себя? Да, именно так. Странно, ведь Он тут, в мягком течении, а кто тогда там? И если Его много, тогда кто Он? Сгорая от любопытства, Он потянулся к искоркам собственного Я. Их ровно двенадцать, причём одни не такие, как остальные. Первые два — друг на друга похожи как братья близнецы, и иные десять — не отличить одного от другого. Они все — одно целое с Ним, но, вместе с тем, каждый отдельно. Любопытно…

Александра, задыхаясь от бега, просто ввалилась в операторскую, открыла дверь, ведущую за стекло, и встала, как вкопанная. Он ждал!

Элан стоял на коленях, немного нагнувшись вперёд, уперев руки в бёдра. Пустые глаза неотрывно следили за ней. Женщина, уже не замечая давящей тяжести груза, аккуратно поставила обе клети на пол. Взгляд эволэка проследил траекторию, не выпуская животных из виду ни на секунду. Птицы гомонили, их резкие голоса оглушали в тишине помещения, бабочки беспокойно метались от одной стеклянной стенки к другой.

Эволэк в упор приблизился к клетям, замер на минуту. Гомон Верп не утихал, и Элан резко подался вперёд, словно хотел напугать своих новых соседей. Эффект был потрясающий — крики тут же смолкли, а Вилианы перестали как умалишённые совершать броуновские движения, сев аккуратным рядком.

В оглушительной тишине послышались мягкие шаги — Полякова пятилась за дверь задним ходом. Впрочем, пленник белоснежной комнаты не обращал на неё ровным счётом никакого внимания, весь поглощённый безмолвным диалогом с «детьми».

Ошибиться было невозможно — эти малютки действительно частички его самого! Как приятно касаться их разумов, ощущать приятие с их стороны. Они милы и послушны, и они рядом. А вот Она ушла, хоть и недалеко. Почему?

— Есть!!! — У Поляковой было такое выражение лица, которое бывает только у спортсмена, забившего решающий гол в своей карьере. — Ну, что, кто из нас теперь дура?

Подопечный среагировал как надо, его душа ещё немного «подвсплыла» из ментальной реки, едва только установив контакт с «детьми». В общем канале связи образовалась дюжина тончайших жилок, каждая вела к живому существу. Парень играл с ними, а они играли с ним — обе клетки открыты, Верпы стремительно носились кругами, Вилианы, послушные воле эволэка, строили в воздухе хороводы. Движения всех существ были настолько синхронны и геометрически точны, что сомнений не оставалось — вся дюжина управляется Эланом.

— И что с того? — Амма не разделяла восторгов куратора. — Он по-прежнему Там, а не Тут.

— Попробую его ещё позвать.

— Валяй.

Странное, на взгляд, безразличие ИР было легко объяснимым. В подобных ситуациях действовали иным способом, но Полякова снова ломилась через дебри, сознательно не соглашаясь на простое решение.

Снова стрелки часов ускорили свой безжалостный бег.

Она звала снова и снова. Зачем Ей эти попытки вырвать Его из такого чудесного места, напоённого спокойствием и счастьем? Зачем тревожить чистую заводь, поднимая со дна муть, застилающую взор? Её желание просто и понятно. Увидеть, обнять, услышать знакомый голос.

Он шёл на её зов, а потом снова погружался в разноцветные волны. Как дельфин Он пытался оседлать неподатливый воздух — вроде и вырвался из воды, и душа уже захлебнулась восторгом полёта, но…Но настаёт миг, и сила тяжести неумолимо возвращает дитя в родную стихию солёных волн. Тут тоже очень хорошо, всё знакомо, упругая вода ласкает тело, успокаивая стремление рваться ввысь. И тут тоже можно летать над бездной!

Не отказываться от себя. Так Они сказали. Но, как понять Их философскую мудрость, если не знаешь, где Ты был сначала, Тут или Там? Где тот самый Дом, пока недостроенный? Как выбрать дорогу, если они обе принадлежат Тебе?

Открытые воды манили его, обещая бесконечное путешествие по удивительным мирам, но малыши, частички его самого, обитали на том берегу, где была и Она, та, что так отчаянно зовёт. Они не пускали, родные и дорогие. Мысль потерять их навсегда пугала не меньше, чем мысль отказаться от красот Вселенной.

Открытые воды манили его, но он остался у берега, так и не решившись выбрать одну из дорог…

— Чёрт, чёрт!!! Да, что же это?!! — С каждым проклятьем Саша со всей силы била кулаком об стену, не замечая боли и кровавых разводов.

Женщина уже чуть не рыдала от бессилия. Было из-за чего отчаяться. Душа Элана застыла в обманчивой статике — ни туда, ни сюда. Кошмар новой потери уже стал обретать реальные очертания. Сначала Лерири, а теперь и он…

Сил бороться уже почти не осталось. Мелькнула малодушная мысль — войти в комнату, обнять подопечного, и заснуть рядом с ним, приняв убийственную дозу снотворного. Так иногда поступали кураторы. Уставшим, отчаявшимся, им не хотелось смотреть в глаза родителей погибших девчонок и ребят, и они рвали с этим миром. Официально подобных поступков наставники не совершали, но Саша прекрасно знала, что это неправда.

Она села на пол, обхватив колени руками. Страшная апатия. Уже всё равно, что будет, лишь бы хоть что-то случилось. В ушах звон. Мотнуть головой. Не помогает, звон остался. Через полминуты до сознания доходит — коммутатор. Отвечать не хочется, но кто-то очень настырно добивается её внимания, просясь в гости.