– Свинью.

– Гм, – сказал Ратша в раздумье, – есть уменя знакомая… у нее все свойства собаки, за исключением верности. Потому и нерешусь никак…

– А где все те мешки и сундуки, – спросилаБлестка, – что навешали на бедную жабу?

Ратша ухмыльнулся.

– Вот кого-то удивило бы, посыпься с неба золотыемонеты!.. Про щедрость богов начал бы рассказывать, а ему бы плевали в глаза…Нет, Черныш слетал в Долину, там все сняли, а он вернулся. Очень уж он кИггельду неравнодушный… Как думаешь, почему?

Она холодно отвернулась. Пока отдавали сопровождающемуконей, Черныш, нацеловавшись, начал носиться галопом взад-вперед: то ли ловилзайца, то ли гонялся за собственным хвостом. Земля гудела, кони дрожали,пятились, пытались вырвать узду из рук парнишки. Ратша соскочил на землю,принял Блестку, она сделала вид, что не замечает его рук. Ратша передал поводьяподростку, тот свистнул и торопливо унесся.

Ратша последил за Чернышом, крикнул Иггельду насмешливо:

– Что это он делает? Иггельд, останови. На глазахартанки… Он же лицо теряет! Как можно такому чудищу скакать будто щенку?

– А он и есть щенок, – ответил Иггельд. –Будто не знаешь, первые пятьдесят лет… Черныш, ко мне! Ко мне, свиненок!..Быстрее, а то рассержусь.

Черныш примчался, свалил его и снова с довольным хрюканьем имогучим визгом, от которого вздрагивала земля, а подземные звери начинали рытьноры глубже, вылизывал лицо самому прекрасному человеку на свете, своемуродителю, лицо, руки, плечи, грудь. Иггельд кое-как отпихнулся, поднялся, лицостало строже.

Ратша перестал хохотать, схватил Блестку и потащил, какмуравей гусеницу, на спину дракона. Черныш лежал смирно, только бока частораздувались да на спине поскрипывали щитки. Иггельд сел, как обычно, впереди,оглянулся.

– Держитесь?

– Крепко, – заверил Ратша. – Артанку, правда,держу двумя пальцами…

Блестка видела, как Иггельд нахмурился, раскрыл было рот,перехватил ее взгляд, отвернулся, но она успела увидеть тревогу в его глазах ираздражение от таких шуточек боевого товарища. Ее сильно бросило назад, в спинуврезался шип гребня, а в бока – ремни. Земля опустилась, а вместо неепоявилось синее небо. По бокам и чуть сзади слышались мощные удары, словноширокими веслами по воде, их толчками поднимало все выше и выше.

Наконец мир выровнялся, дракон перестал карабкаться кнебосводу, как пущенная из лука стрела, теперь он напоминал большой корабль,что мирно покачивается на волнах, Блестка чувствовала, что он все ещепродолжает подниматься, только теперь вот так, словно всплывающая со дна озерадеревяшка. Чувство страха сменилось восторгом, а потом снова в сердце возникстрах такой странный, что уже и не страх, просто не могла подобрать названия.За спиной остались зеленые равнины, мохнатые ковры лесов, голубые глаза озер исиние вены рек, внизу пошли серые безжизненные нагромождения камней, скал,глыб – сперва еще с коричневыми пятнами мха, потом голые, мертвые.

Ветер все так же бил в лицо и ревел в ушах, Блестка ежилась,сжималась в ком. Там внизу, под драконом, мир страшен, в нем нет жизни. Нетолько людей, среди этих ледяных шапок жизни нет вообще. И быть не может. ВАртании с наступлением зимы все муравьи и жуки уходят под землю, зарываются испят до весны, а потом выползают и бешено заполняют мир жужжанием, писком,стрекотом, носятся и мелькают перед глазами, а здесь им некуда зарыться, вездекамень, а зимой еще и снег со льдом, даже деревьям негде уцепиться, неоткудатянуть соки…

Дракон взмахивал крыльями все реже. Ей показалось, что онзаблудился, рыскает в полете, выбирая место для посадки. Ветер дул еще и сбоку,сносил в сторону, дракон сердился, вскрикивал резким металлическим голосом, каккричала бы, имей голос, огромная стенобитная машина.

Впереди фигура Иггельда качнулась, он постучал правой ногой,с силой топнул, дракон сделал полукруг. Блестка смутно ощутила, как ее ногиотрываются от костяного панциря. Нет, не оторвались, удержали примерзшие штаны.Еще два резких рывка вниз, словно дракон попадал в незримые воздушные ямы, тутже слева пронеслась острая, как лезвие топора, вершина горы. На миг там жеслева распахнулся прежний простор, затем снова сверкающая льдом вершина, этанамного выше, а потом замелькали стены, все быстрее и быстрее, уже справа ислева, начали сдвигаться, дракон почти царапал их крыльями.

Желудок поднялся по пищеводу и стремился протиснуться в рот.Блестка сжала челюсти, молилась всем богам, чтобы кончилось как можно быстрее.Мелькающие стены слились в сплошную серую полосу. Ее сильно тряхнуло,подбросило еще дважды, сверху и со всех сторон обрушился снежный вихрь, чтопрекратился так же резко, как и начался.

Дракон лежал, можно сказать, на узком длинном шпиле. Головасвесилась с одной стороны крохотной площадки, а хвост – с другой. Внизуслева виднелись остроконечные вершины, промерзшие насквозь, справа в двухдесятках шагов торчит острый, как наконечник копья, горный пик. Такие жеостроконечные горы уходили вдаль, похожие на гребень гигантского дракона, чтозаснул на тысячу лет, а между иглами гребня намело снега. Снежная буря,поднятая крыльями Черныша, затихла, снег падал быстро, не снег, а мелкиекристаллики льда.

Иггельд поднялся и, стоя на драконе, осматривался. За спинойБлестки раздался потрясенный голос Ратши:

– Ну ты и… Ты чего?

– Надо осмотреться, – сказал Иггельдсерьезно. – И как можно скорее. Боюсь, артане могут прийти даже сюда.

– Рехнулся?

– Если бы, – ответил Иггельд горько.

Ратша расхохотался, кивнул на Блестку.

– Не из-за нее же? Хотя ради такой можно…

Иггельд оглянулся на застывшую в ужасе Блестку, покачалголовой.

– Нет, у них что-то связано с драконами. Какая-тозастарелая ненависть. Ты же знаешь, они уверены, что их призвание – очиститьмир от драконов. Так им твердят их волхвы. Боюсь, эту дурь из их голов ничем невыбить.

Блестка наконец решилась оглядеться, от ужаса закрыла глаза,сердце едва не выскочило. Сквозь шум крови в ушах слышала их будничные голоса,оба прикидывают, где разместить деревянный навес с камнями над узкой тропой,где выставить лучников, где поставить фальшивый мост..

Она заставила себя открыть глаза. Все горы ниже, намногониже лежащего на краю пропасти дракона, а справа, рукой подать, –игрушечный город в зеленой долине, тоже окруженной стеной отвесных гор. К этойдолине ведет извилистая тропка, почти везде по самому краю пропасти, с другойстороны – стена.

Блестка чувствовала, как из пропасти поднимается смертельныйхолод, ползет по ее ноге, холодит кожу, замораживает сердце. Едва двигаягубами, она поинтересовалась, стараясь держать голос равнодушным:

– Это и есть твоя Долина?