Рус взмахом подозвал дружинника:

– Ракшаса под седло!

– Уже оседлан, княже.

– Веди сюда. Буська, из тебя получается хороший разведчик!Многое замечаешь.

Буська расцвел от счастья как маков цвет. Глаза заблестели.Он повернул коня:

– Я знаю, где хороший брод!

– Разве мужчинам нужен брод? – удивился Рус. –А ты… Впрочем, ты заслужил. Ладно, поедешь со мной.

Он вскочил на Ракшаса, дружинник опасливо отскочил, коньсразу взвился на дыбы, показывая свою стать, затем с места пошел в мощныйгалоп. Буська как прилепился сзади, а его лошадка все поняла, мчалась ещебольше обозленная, вытягивала шею, будто пыталась укусить черного жеребца.

Они вылетели на крутой берег. Буська ахнуть не успел, какРакшас в могучем прыжке распластался в воздухе. На миг Буське показалось, чточерный конь так и перелетит реку, но тот с мощным плеском обрушился в воду.Брызги взлетели до небес, Буська закусил губу, прошептал умоляюще:

– Не опозорь…

Лошадка сердито скакнула следом. Ракшас как большая хищнаярыба поплыл через реку, даже не пытаясь достать копытом дно. Волны взлетели,промочив одежду. Холода Буська сначала не ощутил вовсе: только бы неосрамиться, понукал плыть за Ракшасом, что вон режет волны как большая лодка.

Соломон с трудом вылез из повозки. Сегодня с утра головабыла тяжелая, как налитая холодным чугуном, тупая боль с ночи отдавалась ввисках, а теперь уже и во всем теле. Но так чувствуют, напомнил себе, не толькоего сверстники, но и помоложе… Вон отец Хевы – его племянник, а уже еле ногиволочит! Видать, его, Соломона, господь не берет к себе, чего-то ждет от него.

– Дай знак, – попросил Соломон умоляюще, – дайзнак, господи…

Меч куется из того же металла, подумал он тоскливо, что исоха. Кто сказал, что сидеть в седле труднее, чем идти за плугом, налегая нарукояти от зари до зари? А сколько ждать урожая? Оберегать от дикихзверей, нечистых свиней, что топчут посевы, сжирают молодые стебли?

И тогда находится человек, он всегда находится, ктоговорит: пора сесть на коней и взять в руки боевые топоры. В соседнемплемени все то же, что и у тебя. Потому убейте там мужчин, заберите их скот ибогатство, их дочерей сделайте наложницами, сыновей – рабами, а их дома иземли – своими! Тем и отличаются мужчины, что умеют брать силой у слабых!Нет богов, которые бы помогали слабым!

Сколько этих племен, сколько народов, что брали топоры и шлина соседей? Завет всех не упоминает, их не пересчитать, как песка на берегуморском, но не меньше и тех, кто меча не брал, держался за поручни сохи. Такгде же верный путь?

– Дай знак, – взмолился он дрожащим голосом. –Ведь не зря же ты наслал на нас это тяжкое испытание? Чего ты ждешь от нас наэтот раз?

Перед ним была стена кряжистых деревьев. Повозка не пройдет,но между могучими стволами виднелась едва заметная тропка. Сердце Соломонастиснулось в страхе. Похоже, что след свеж! Недавно кто-то ходил… И – оЯхве! – вроде бы чувствуется свежий запах крови.

Он с трудом оттолкнулся от повозки, ноги держат плохо,медленно побрел, опираясь на палку, в чащу.

Выплыв на берег. Рус тут же пустил Ракшаса по мелководью темже могучим галопом. Искрящиеся на солнце брызги взлетали по обе стороны, Ракшаснесся как сказочный конь с серебряными крыльями, а сам всадник выглядел какмолодой солнечный бог, сильный и грозный.

Буська сцепил зубы. Ему пришлось соскользнуть в воду и плытьрядом, держась за седло, теперь едва вскинул окоченевшее тело на свою лохматку,прошептал посиневшими губами:

– Не выдай…

На мелководье лошадь встряхнулась, как пес, разбрасывая веербрызг, Буська едва удержался, тут же мокрая земля понеслась над ним, арасстояние до скачущего Ракшаса начало медленно сокращаться.

Рус пустил коня наверх по берегу. Впереди была дубовая роща.А прямо перед могучими стволами стояла знакомая старая лошадка, запряженная вдвуколку.

– Тихо, – сказал он Ракшасу. – Жуй травку, сопи вдве дырочки, но не уходи. Привязывать не буду.

Земля подалась под его тяжелым весом, мягкая и уже лесная,наполовину из перепрелых листьев, травы. Шагая бесшумно, он отошел, оглянулсяна стук копыт, знаком велел Буське остаться возле Ракшаса. На лице мальчишкивыступила обида. Рус приложил палец к губам, похлопал по рукояти меча и сделалочень серьезное лицо.

Буська сразу стал строже, гордо вытащил свой меч-акинак истал осматриваться с великой тщательностью. Рус усмехнулся, обошел могучий дуб,исчез. Сколько Буська ни прислушивался, не уловил ни треска, ни шороха. Молодойкнязь умел ходить бесшумно, будто родился не царским сыном, а лесным охотником.

А Рус двигался с осторожностью: мало ли кто ждетстарого волхва иудеев в темном лесу! Могут ожидать вовсе не люди, а их чудища,коих позвал на помощь против благородного народа скифов. Ноги переступали самипо себе, деревья двигались навстречу, расступались, становилось прохладнее.Недалеко ушел, а уже воздух поменялся, не степной и не речной, а такой бываеттолько в лесу: с запахами старых листьев, клея, гнилых валежин, муравьиных куч…

Внезапно деревья расступились, взору открылась обширнаяполяна. Посередке высился мощный дуб о трех стволах, исполинский, древний, скорой в ладонь толщиной, дуплами, наплывами размером в щит. Ветви расходилисьтак широко, что накрывали всю поляну. В коре дуба виднелись вбитые камни,уже почти проглоченные наплывами деревянной плоти, торчали концы медныхстержней. У подножия белели седые валуны, такие же древние, закругленные.

У него внезапно зашевелились волосы на загривке. Онощутил запах крови, пусть даже пролитой в давние времена, когда здесь былодревнее капище, где резали пленных, приносили в жертву красивых девушек,младенцев.

Послышался шорох. Из-за дуба вышел старик в черном.У Руса зашевелился чуб, а по спине побежали мурашки. Колдун!

Он вытащил меч, неслышно подкрался сзади. Соломонподслеповато всматривался в знаки на дереве, когда мощная рука Руса ухватилаего за ворот.

– Замри, колдун проклятый!

Соломон икнул и без сил опустился на землю. Рус обошел его,все еще не выпуская из рук, оказался лицом к лицу. Соломон снова икнул, вглазах был страх, но, к недоумению Руса и даже разочарованию, этот страх таялкак гнилой туман на утреннем солнце.

– Ах… – прошептал Соломон бледными губами, – нуразве ж можно так пугать…

– Пугать? – рыкнул Рус люто. – Да я убью тебясейчас за гнусное колдовство!

– Я не колдовал…

– А что же?

Он старался говорить свирепо, но видел, что Соломон уже отошелот страха, словно кого-то другого боялся намного больше. Это сбивало с толку.Нехотя выпустил старика, но оголенный меч держал наготове, колючие искоркихолодно прыгали по лезвию.